– Мы в курсе как её зовут, но мы слышали признания и видим окровавленный нож.
– Нож Варвары, – согласился Димон.
– Глеб прав, – на мою сторону встала Алиса. – Не могла Аля убить Варвару.
– А нож? – едва слышно спросила Алевтина.
– Что ты заладила, нож-нож! Он есть, согласен, но это ни о чём не говорит.
– Хорошенькое дело, – хмыкнула Люська, – Дим, ты слышал, оказывается окровавленный нож совсем не улика.
– Люсь, умолкни.
– А ты мне рот не затыкай, если вам с Алиской нравится отстаивать права убийцы, пожалуйста, флаг в руки, а мы уходим.
– Ты можешь помолчать? Сядь, дай с мыслями собраться, поймите, здесь очень много нестыковок. Очень!
– Например?
– Например, если Алька действительно пырнула Варвару, зачем она показала нам нож и призналась в содеянном?
Люська вытянула губы трубочкой.
– Раскаялась. А тем более она не помнит, как орудовала ножом, склероз разыгрался.
– Не забывай, что существует презумпция невиновности.
– Глебыч, не надо только здесь ля-ля, презумпция невиновности, пятое, десятое. Хорошо, предположим, я на минуту готов тебе поверить, тогда объясни мне, только объясни популярно, как здесь оказался нож?
– Да, Глеб, давай блесни красноречием, мы ждём, – язвила Люська.
Выдержав паузу, я обратился к Алевтине:
– Аль, вспомни, ты видела нож в лаборантской?
– Да. Сразу заметила его на столе, как только зашла. Там ещё чашка с блюдцем стояла и крошки от торта на скатерти.
– Когда ты разговаривала с Варварой, где стояла ты и где она?
Алька задумалась.
– Сначала я возле стола стояла, а когда Варвара Витальевна приблизилась ко мне, я отошла к двери.
– Ну? – я посмотрел на Димона.
– Это ни о чём не говорит, – развел он руками.
– По-твоему, Алька пырнула ножом Варвару, положила его в полиэтиленовый пакет и унесла домой?
– Ты же видишь, нож и пакет здесь, значит, всё так и было.
– А где логика, Димон, какой смысл тащить нож домой?
– Я обнаружила его ещё в субботу, – огорошила признанием Алевтина. – Помните, вы на кухне сидели, а я за сумочкой пошла.
– Ну?
– Открыла её, а там нож…
– Подожди, поэтому с тобой истерика случилась? – нахмурилась Люська.
– Я в ступор впала, нож-то моментально узнала, а когда кровь увидела, чуть сознание не потеряла. Сразу сообразила, произошло что-то ужасное.
– Почему нам ничего не сказала?
– Боялась. Ребят, я ведь ничего не помнила, только мелочи, все подробности стерлись из памяти. Я убийца! Я пыталась убить Варвару Витальевну! – Алевтина упала на пол.
Алиса с Люськой начали её успокаивать.
– Видел? – спросил я у Димона. – Не тянет Алька на убийцу. И улик кроме этого ножа против неё нет.
– Ножа достаточно.
– Для настоящего убийцы – да, но не для Альки.
– Дим, наверное, Глеб прав, – неожиданно заявила Люська.
– И ты туда же?
– Посмотри на неё, она не могла это сделать. Аль, я тебе верю. Не плач. Алька!
Димон пнул ногой дверь.
– Блин, свяжешься с вами. Развели здесь детский сад: могла – не могла. Ну ладно, чёрт с вами, закроем глаза на в принципе видимую правду, но тогда скажите, как в её сумочке оказался окровавленный нож?
– Ответ очевиден, – Алиса встала, подошла к письменному столу. – Нож Альке подбросили.
– Кто?
– Убийца.
– Хм, да, в логике тебе не откажешь.
Несколько минут спустя, когда Аля уже сидела на кровати, а Алиса гладила её по волосам, Димон присел рядом.
– Аль, слушай, я не знаю, что там произошло в пятницу, но, в общем… извини. Наверное, Глебыч действительно прав, тут разобраться надо, а презумпцию невиновности никто не отменял.
