– Значит, вы все еще в разведке?
– Нет, мы теперь в твоем распоряжении, с некоторой долей самостоятельности. Я же обещал, что чужаки уберутся с Земли?
Шахрин кивнул.
– А еще я обещал, что произойдет это с точностью до девяноста девяти процентов… Так вот, карантин на планету наложен жесточайший. Не припомню такого нигде. Но накладывала его Планетарная Разведка, так что… Мы остались как подстраховка карантина – наблюдать и делать выводы.
– Согласен, что и за хорошим забором стоит держать собаку. Вы оставите нам Конструктор?
– Более того, Макс за ним присмотрит.
– Идет. Все мои информационные каналы к вашим услугам, только не шпионьте для кого-нибудь еще.
– Разве цепные собаки кусают хозяев усадьбы? – исходя сарказмом, вмешался Макс.
– Этот вот… робот, считается подчиненным в вашей паре или начальником? – Шахрин поморщился. – Почему он лезет, когда его не спрашивают?
Я снова улыбнулся.
– Он считается равным по званию и первым «замом» по должности, так что право голоса все же имеет.
– Вот так! – надувшийся Макс снова рубанул ладонью воздух.
– Не замечали в последнее время ничего необычного? – я перешел непосредственно к своей работе.
– Тишина, – убежденно ответил Шахрин, разливая кофе по чашкам.
Наливая третью, он вздрогнул, словно очнулся от задумчивости и покосился на Макса.
– Наливай, наливай, – Макс искренне рассмеялся, – не заржавею, не бойся.
Комнату нам подполковник определил рядом с лабораторией, где стоял Многоканальник, светлую и просторную. Макс затолкал наши сумки в стенной шкаф и, усевшись за стол, принялся ковыряться в портативном компьютере местного производства. Я, не раздеваясь, завалился на кровать и, закрыв глаза, мгновенно заснул.
– Эй, коллеги, подъем, – пробасил за дверью Шахрин.
– Что, уже утро? – спросонья не понял я, садясь на койке.
– Нет, к нам гости, – распахивая дверь, ответил разведчик. – Кто-то начхал на ваш «жесточайший карантин» и завис чуть дальше Луны. Пойдем, взглянем, может, узнаете?
На вполне сносных фотографиях был отчетливо виден крейсер дальней разведки клайров.
Пораженный не меньше меня, Макс молчал. Я постучал по глянцевой карточке пальцем и произнес очень раздельно:
– Этого не может быть. Чтобы клайры нарушили решение Совета Галактики – не поверю, хоть убей.
– Почему? – Шахрин пожал плечами. – Один раз они уже нарушили действовавший порядок, почему бы не попытаться вновь?
– Потому что тогда имело место проявление излишней инициативы, порыв выполнить свой долг, а сейчас это явное нарушение приказа, – ответил я. – Основа жизни клайров – дисциплина и выполнение долга. Это не могут быть они.
– Ну ты даешь! – воскликнул Макс, – а кто же, по-твоему, прилетел на крейсере? «Жабы», что ли?
Я замер и уставился на кибера, пораженный смелостью предположения. Макс, увидев мою реакцию, интенсивно замотал головой.
– Нет, шеф, только не это!
– Почему ты так уверен? А как же случай со «Степаном Андреевичем»? Проницательность у воинов нулевая, поэтому твоя версия может быть не такой уж невероятной.
– Вот послушай, – не сдавался Макс, – чтобы захватить корабль, кочевникам надо на него для начала пролезть, так? Проковырять дырку в корпусе не под силу даже самим клайрам, а не то что амфибиям на их разнокалиберных лоханках. Это раз. В каком-нибудь порту проскользнуть мимо охраны тоже невозможно. Она автоматическая и влиянию Великого Дара не поддается. Это два. Построить такой же, как у клайров, крейсер могут только сами клайры. Это три.
