– Пацан, ты чего? – он произнес это уже мягче и тише.
Седьмой расцепил обветренные губы и прохрипел:
– Сестра моя… – он кивнул на свалившуюся на землю девочку. – Ей поесть… надо.
Мужчина перевел взгляд на указанное место и охнул.
– Зи-и-инка! – от этого крика даже Девятая очнулась и попыталась подняться на ноги. – Зинка! Иди-ка сюды! – и снова обратился к детям: – Эй, ребята, вы откуда такие? Тузика есть не надо, мы вам чего-нибудь другого дадим.
Девятая исподлобья пристально рассматривала врага, который почему-то не вел себя как враг. Поэтому и решила ответить:
– Из леса.
А дальше все закрутилось. Прибежали какие-то люди, начали куда-то звать, даже попытались Девятую схватить за руку, но Седьмой вырвал ее, задвинул себе за спину и снова поднял палку, обозначая свои намерения на случай, если еще кто-то попробует их тронуть. Взволнованные мужчины и женщины пытались уговорить их зайти в дом, но осознав тщетность своих попыток, вынесли еду прямо во двор.
– Поешьте хоть, – это та самая «Зинка» протягивала Седьмому банку с теплым молоком и кусок хлеба. Он сначала принюхался, потом передал продукты сестре. Та, немного поев, встала спереди, прикрывая спиной и предоставляя возможность перекусить брату.
А потом прибыли люди в форме. Форма вызывала у Седьмого и Девятой какое-то молчаливое одобрение, поэтому полицейским удалось уговорить их сесть в машину и отправиться в участок. Там задавалось много-много вопросов, на большинство из которых дети не знали, что отвечать.
– Как вас зовут?
– Куда?
– Ну, имена у вас какие?
Молчание. Девятая подумала, что их спрашивают о номерах, но улыбчивый мужчина уже задавал следующий непонятный вопрос:
– А фамилия?
Молчание.
– День рождения?
– Первого сентября, – хором.
– Какого года? – мужчина в форме оживился.
– А сейчас какой год? Мы родились двенадцать лет назад, – Девятая отвечала, а Седьмой кивал, соглашаясь.
– Вы сколько в лесу-то были?
– Всегда.
– Одни?
Молчание. Если они хотят, чтобы их принял социум, то говорить об Организации запрещено.
– Вам что-нибудь нужно?
– Спать.
– Эй, Михалыч, с соцзащитой и медиками связался? Давай их в твой кабинет пока, пусть выспятся?
А наутро снова вопросы:
– Родители ваши где?
– Родители?
– Ну, с кем вы раньше были?
Молчание.
– Там, откуда вы пришли, кто-нибудь еще остался?
– Нет.
– Знаешь, Коля… Я слыхал про людей, которые в тайгу жить уходят целыми семьями. Может, из таких? Родители погибли, а эти двое потом уже сюда пришли…
– Да я скорее в инопланетян поверю, чем в то, что детишки эти зимой в лесу выжили. Думаю, похищенные они. Черт знает что там с ними делали. Сбежали… и нате вам, стресс, оттого имен не помнят и кидаются на всех. Ориентировки уже разослали…
Люди в белых халатах тоже были подозрительно добры. Они вообще не применяли никакой силы и не повышали голоса. Даже махнули рукой на тот факт, что брат с сестрой наотрез отказались разлучаться. Так и спали на одной кушетке. Осмотр тоже приходилось проводить только в присутствии второго. Однако нагота их совершенно не смущала – создавалось ощущение, что пока обследуют одного, другой стоит настороже, готовый в любой момент вцепиться потенциальному обидчику в глотку. Женщина по имени «Гинеколог» сначала опешила от того, что ей придется осматривать девочку в присутствии брата, и все же настояла, чтобы он отвернулся, сказав: «Милый мой, у нас такие правила!» При слове «правила» мальчик безропотно повиновался, а девочка отправилась на экзекуцию, приготовившись к любой боли, – но так ее и не дождалась. Кажется, эти люди всеми силами старались не причинять им дискомфорта. Даже когда брали кровь, несколько раз предупредили, что будет немного больно – будто Седьмого и Девятую можно было этим испугать.
