Экзопланеты и фракталы - страница 5

– Лексиграммы в Йеркише – это символы, соответствующие объектам или идеям. Они представляют нерепрезентативные символы, то есть не всегда похожие на предмет, которые обозначают.

Первоначально фон Глазерсфельдом было создано около 150 лексиграмм, которые обозначали различные предметы, действия или отношения. В языке присутствует около 40 классов лексиграмм. Например: классы для обезьян: знакомые приматы (сама обезьяна и исследователи), незнакомые приматы (лексиграмма «посетитель»), не приматы (например, мышь), неживые объекты (например, робот, для Читы – Кап). Хотя насчёт последнего уже можно поспорить. Состояния (цвета́, тёплый, твёрдый). Различные классы для действий (действия смены позиции, действия смены состояния).

– И как же вы обучаете Читу?

– Шимпанзе Чита изучает лексиграммы в русифицированном Йеркише – Русла с помощью вот этого устройства на следующем столе, устройства, похожего на клавиатуру. При этом положение каждой клавиши не фиксировано. Иногда я их меняю местами, чтобы обезьяна запоминала не расположение лексиграммы, а её значение. Когда Чита нажимает на клавиши, символы и слова выводятся на экран и составляются в предложения. Грамматика Йеркиша различает три типа предложений: утверждение, просьба, вопрос. Каждый из них оформляется по своим правилам. Например, просьба начинается с лексиграммы «пожалуйста», вопрос – с лексиграммы «вопрос». В конце предложения должна ставиться точка.

Владимов заметил, что второй слева стол гораздо меньше всех остальных. На нём лежали незнакомые ему миниатюрные датчики, сенсоры и разные забавные игрушки были расставлены около монитора.

– Так это стол для Читы? – спросил Влад.

– Совершенно верно, – обвела предметы на столе рука Игрэка. – Чита занимается за этим столом и делает невероятные успехи.

– Да-а, – задумчиво произнёс Владимов, – эволюция технологий и систем, в том числе киборгов, которые могут понимать людей в рамках новых и более продвинутых интерфейсов, продолжается. Настоящий этап развития воплотился уже у нас – «человеческий неинвазивный интерфейс», эффект от которого уже далеко выходит за рамки привычных способов взаимодействия с машинами. Я, как фрактальщик уже вижу, что тренд здесь также основан на использовании ИИ.

– Нейротехнологии начинают связываться с разумом людей и приматов через brain-computer interfaces для декодирования речи из нейронных данных, – вступил в разговор Свирский. – А в целях помощи людям и приматам с вербальными нарушениями – путем жестовых сообщений или через сгенерированные голоса.

– Другой вектор: технологии, считывающие движение или мимику, – вмешалась в разговор рука Игрэка. – И корпорации могли бы создавать более безопасные, более производительные системы, если бы приматы и роботы могли предвидеть, что люди собираются сделать.

– Развитие «кибер-организмов» в контексте науки выглядит логичным и перспективным направлением, – согласился Владимов. – И здесь тренд несет преимущественно позитивные изменения: отслеживание взглядов, жестов. Анализ таких данных, я вижу, уже внедряется в практику. Однако когда речь заходит об улучшении человеческих возможностей за счет внедрения «кибернетических» элементов в мозг здоровых людей или приматов, то это вызывает определенные сомнения. Сейчас и не каждый человек равен шимпанзе по когнитивным способностям. Как говорила Черниговская, – даже «есть крупные писатели, у которых мозг был меньше, чем у шимпанзе, и при этом они, например, Анатоль Франс, были очень умны. Поэтому измеряют не абсолютное значение размера мозга, а соотношение размера тела и мозга». Мозг человека, читай – примата, до конца не изучен, а некоторые предлагают залезть в его глубины цифровой «палкой».