Всё ещё грязный, теперь он, хотя бы, не был похож на появившегося из леса зверёныша.
– Не спеши, Рене. Иначе опять подавишься, – улыбнулась Мария, наблюдая, как тот пихает себе в рот все, что попадается под руку.
– Как ты себя чувствуешь, – отхлебнул рыцарь вина, смотря на её щеку.
– Всё хорошо, скоро заживёт. Поверь, это не первая моя рана.
Лучше скажи, как твоё плечо?
От его заботы стало не по себе. Он так трепетно относился к обычной царапине, словно Мария была для него чуть ли не священным Граалем!
– Вполне, кхм… – едва повёл им. – Приемлемо. Ещё немного и буду как новенький.
Смотря на то, как старательно Франциско скрывает боль, Мария невольно поёжилась.
Ей ли не знать, какие последствия могут быть от укуса грязной волчьей пасти. Начиная от ампутации и заканчивая смертью. Чего она совершенно не хотела.
– Очень рада, что вам подошло, – поставила хозяйка перед Марией миску с похлёбкой, пройдясь по ней затуманенным взглядом.
– Я тоже. Спасибо.
Обычно, когда они попадали в город она или изображала из себя парня, или же Михаэль просто-напросто внушал это посторонним.
Как не посмотри, но единственной женщиной, которая получила специальное разрешение комиссии богословов из Пуатье и короля на ношение мужской одежды, была Жанна д’Арк. «Орлеанская девственница», положившая свою жизнь на алтарь победы Франции в столетней войне.
«Интересно, если бы не контракт, моя жизнь в моей стране закончилась так же? Как быстро бы меня обвинили в ереси, связи с Дьяволом, а затем заживо сожгли на костре? Казня так же, как и тысячи других, ни в чём неповинных людей. В то время как настоящие демоны чувствуют себя здесь как у себя дома. Даже смешно насколько человечными могут казаться эти твари. Иногда даже куда более человечными, чем мы сами…»
– Всё готово, – подошел к их столу Пьер, останавливаясь около Михаэля, словно тот был единственным человеком в комнате.
Каждый раз, когда эти двое оказывались рядом, создавалось впечатление, что между ними что-то происходит. От того как Пьёр тёрся около её фамильяра становилось не по себе. Так навязчиво и настырно, словно бездомная собачонка.
– Спасибо, – поднялся Михаэль из-за стола, направляясь к лестнице – Доедай, и пойдем со мной, Рене.
После того, как Михаэль начал воздействовать на сознание Рене, он на самом деле поменялся, становясь практически обычным ребёнком. Единственное что расстраивало Марию, так это то, что эффект был недолговечным. В отличие от перелома или ранения с проблемой Рене не смогла бы справиться даже кровь демона.
– Куда мы? – побежал следом за Михаэлем мальчик, дергая того за рукав.
– Наверх. Нужно привести тебя в порядок. Подстричь и вымыть. Пока ты не успел заразить всех вшами.
– Хорошо, – забежал Рене в комнату, начиная стягивать с себя одежду.
Достав ножницы, Михаэль обкорнал ему спутанные волосы, оставляя в длину не больше дюйма.
– Коротко, – глубоко задышал мальчик, ощупывая голову. – Коротко, – поджал губы, смотря на мужчину блестящими от слёз глазами. – Коротко! Коротко! Коротко! – накатил на него очередной приступ истерики, заставляя качаться и бить себя по голове.
– Хватит, Рене. Хватит, – жестко приказал демон, подавляя его волю. – Садись в бадью.
Закатав рукава, Михаэль намылил мальчишке голову, пока тот напевал себе что-то под нос.
Песня Рене раздавалась как будто вдалеке, плавно расслаиваясь и переходя в многоголосие. Оно становилось с каждым разом всё тоньше и звонче, прямо как у девушки. Как у нескольких девушек, поющих в унисон…
