– Я приехала прямо из больницы, где иногда работаю, – сообщила Дот нашей маме после того, как они познакомились. – Извините, что не переоделась, но я боялась опоздать.
– Ты уверена, что хочешь, чтобы эта леди принесла в наш дом больничную инфекцию? – поинтересовалась Роуз, поворачиваясь к матери. – А если на ней сидит целая куча самых разных вирусов и бактерий, вызывающих такие болезни, как… – Сестра посмотрела на меня. – Сильви, назови серьезные и редкие заболевания, которые могут оказаться заразными.
Обычно я не поддерживаю Роуз, когда она начинает выступать, но желание похвастаться своими знаниями победило все остальное.
– Элефантиаз, прогерия, гипертрихоз[6], – выпалила я. – Дифтерия, шигеллёз[7], лептоспироз.
Мама наградила нас суровым взглядом и четко выговорила:
– Прекратите грубить.
– Краснуха, – добавила я.
– Сильви!
– Извини.
Мама тяжело вздохнула и снова повернулась к Дот, которая шагнула в дом вместе со своей корзиной для грязного белья. Внутри я успела разглядеть мятую одежду, дезодорант, видавшую виды зубную щетку и потрепанную книгу «Поющие в терновнике».
– Вы можете переодеться в ванной комнате в конце коридора, – сказала ей мама. – Затем я вам все покажу и сообщу правила.
Дот поставила корзинку на один из стульев с высокой спинкой.
– По правде говоря, я бы хотела кое-что постирать, если вы не возражаете. Так что, пожалуй, я останусь в форме, пока ночная сорочка не будет чистой.
– Ночная сорочка? – переспросила мама.
Дот слюняво улыбнулась.
– О, не волнуйтесь, миссис Мейсон. Это не кружевная рубашка от «Фредерикс оф Холливуд»[8], какие я обычно надевала для мужа, а обычная фланелевая, в которых пожилая леди ложится в постель. Дело в том, что сегодня утром на кровать запрыгнула моя кошка и написала на нее. Думаю, она увидела, что я наполняю ее миску едой, поняла, что я уезжаю на несколько дней. И решила мне отомстить. В любом случае я собиралась постирать рубашку здесь.
– Понятно, – проговорила мама и посмотрела на свои маленькие часики, возможно, пыталась понять, есть ли у нее время позвонить в агентство и попросить прислать другую няню.
Мой отец с громким топотом поднялся по лестнице из подвала, держа в руках чемодан, наполненный оборудованием, и сумку с блокнотами, в которых он записывал свои наблюдения для будущих лекций.
– Самолет через пару часов, – сказал он маме. – Думаю, нам пора.
Вскоре они уже махали нам руками и сигналили из «Датсуна», отъезжая от дома. Как только они покатили по Баттер-лейн, Дот спросила:
– Итак, что у нас на повестке дня, девочки? Есть хотите?
Роуз ничего не ответила, а я покачала головой.
– Хорошо. Потому что по дороге сюда я съела несколько гамбургеров, так что сыта. Можете помочь мне со стиркой. О, и, полагаю, в доме есть ванна.
– В комнате родителей, – сказала я. – И еще одна общая у нас с Роуз.
– Отлично. Мне нужно как следует отмочить мои старые косточки. В доме жутко холодно. В жизни не подумаешь, что на дворе май.
– Это призраки, – сообщила ей Роуз.
– Не поняла. – Дот вытерла уголок рта указательным и большим пальцами.
– Призраки, – повторила Роуз. – Вы ведь знаете, как наши родители зарабатывают на жизнь?
– Ну, я… В агентстве меня предупредили, что работа будет необычной. Но я не боюсь трудностей. Деньги есть деньги. Я сказала, что детали меня не интересуют. Я праведная женщина…
– Праведная женщина, которая носит прозрачные ночные рубашки? – спросила Роуз.
