Едва мы встали, как Моня тоже поднялся и со вздохом поплёлся вслед за нами.
Мы потихоньку пробрались к морде альтан хамгалчид.
Он скосил на нас свой большой глаз и отвернулся, открывая проход.
Вышли и направились за складку – я, Юнмей и Моня. Именно в таком порядке – я прокладывал путь в снегу, Юнмей шла за мной, а Моня замыкал.
Потом я пропустил девушку вперёд и отвернулся.
Моня остановился рядом со мной, вздохнул и тоже повернулся спиной к Юнмей.
Мне стало смешно – с его шестью глазами это выглядело забавно и больше походило на акт вежливости. Ну или подражание.
Я погладил монстрёныша по голове, и он едва слышно курлыкнул.
Через некоторое время Юнмей вернулась ко мне и смущённо сказала:
– Спасибо! – И, видимо, чтобы скрыть смущение, спросила: – Можно я твоего Услэг Мангаса расчешу? Он такой милый!
– Ну… Если Моня не против, то почему бы и нет? – ответил я. – Ты как, брат, хочешь, чтобы Юнмей расчесала тебя?
– Курлык! – согласился Моня и пошёл впереди нас с гордо поднятой головой.
– У тебя всё в порядке? – спросил я Юнмей. – Может, что-то нужно?
– Нет-нет! – поспешила она заверить меня. – Всё хорошо!
Когда мы подошли к альтан хомгалчид, он точно так же отвернул голову, пропуская нас.
Мы отряхнули снег с одежды и обуви и прошли на свои места.
Юнмей тут же натянула на себя одеяло, и я понял, что девушка, хоть и богиня, но банально замёрзла. И без разговоров отдал ей своё одеяло.
В принципе, меня с одного бока будет греть альтан хомгалчид, а с другого – Моня. Плюс, шкура снизу. Так что, как-нибудь не замёрзну.
Девушка попробовала сопротивляться, пришлось пристрожиться:
– Не хватало ещё, чтобы ты простудилась!
Юнмей улыбнулась и укутавшись двумя одеялами, достала из сумки широкий гребень. И, пододвинувшись к Моне, начала его расчёсывать.
Мой монстрёныш был счастлив!
Он с удовольствием подставлял Юнмей то один бок, то другой. А та знай только водила гребнем по длинному густому меху.
Уже засыпая, я увидел, как Юнмей аккуратно собрала с гребня вычесанные ворсинки и сложила их в сумку.
Когда утром я открыл глаза, Юнмей пряла. Причём, ко вчерашней распушённой пряже добавилась шерсть Мони – она отличалась по цвету и по структуре.
– Зачем это? – спросил я.
– Так нить будет крепче! – ответила богиня судьбы. И добавила: – И красивее!
Я вздохнул – что только женщинам не придёт в голову. Но если Моня не пострадает, то и пусть.
Кстати, расчёсанный вчера монстрёныш, едва встал, тут же направился к Юнмей, мол, давай, расчёсывай меня снова и поскорее!
Пришлось паршивца разочаровать:
– Придётся тебе, брат, подождать до вечера. А сейчас будем собираться в путь. Юнмей, хочешь прогуляться на дорожку?
Богиня захотела.
Когда мы вернулись, демоны уже разделили на всех завтрак. И снова это были сыр, сухофрукты и вяленое мясо. Ну и немного воды – запить.
Лагерь собрали быстро.
Сели на мохнатых стражей и отправились в путь. Но далеко уйти не успели.
По белому снегу с вершины на нас обрушилась чёрная лавина.
Я сразу понял, кто это, едва они показались на вершине горы.
А потому, не медля ни минуты, приказал:
– Бегом! Быстрее!
Я вложил в свой приказ всю магию, на которую был способен, чтобы подстегнуть медлительных альтан хамгалчид.
Но они и без моего приказа ускорились максимально быстро.
Я очень надеялся, что нам повезёт, и впереди окажется что-нибудь, что спасёт нас. Потому что вступать в открытый бой с таким полчищем – это безумие.
