Стены в доме постепенно становятся всё холоднее, приближается зима, а отопление так и не включили. Я иду босиком по ледяному полу, чтобы добраться до нужного участка. Мне не холодно, просто неуютно, и поэтому большую часть времени я провожу либо на чердаке, либо на подоконнике в своей комнате.
Сегодня пошёл снег, огромными хлопьями он плавно опускается на землю, но я пока могу только смотреть на это.
«– Ты же в курсе того, что не сможешь выйти, да?»
– Я знаю.
«– Там очень холодно, а у тебя нет нужной одежды…»
– Я собираюсь провести этот день на чердаке, по крайней мере сегодня…
Осмотревшись, я заметил большую кучу «мусора» и решил разобрать её. Постепенно я начал сортировать вырезки из газет, фотографии, книги и личные записи отца, которые пока не мог прочесть. Книги были довольно редкими экземплярами, и каждая из них вызывала у меня воспоминания о том, как папа читал их.
– Эдди, ты снова пропал в своей книге! Разве так можно, хоть немного обрати внимание на тарелку с едой, ты не ел с самого утра!
– Все хорошо, не стоит переживать, правда. Сейчас я очень занят, но, милая, я уверяю тебя, что поем…
Тарелка так и осталась стоять, папа так и не притронулся к ней, вероятно, был слишком занят своими исследованиями. Однажды у меня даже возникла мысль, что он изучает что-то, связанное с продуктами. Но, скорее всего, это не так, и он просто слишком увлечён своей интересной работой, а мама просто ругается на него.
Я никогда не понимал, что не так с их отношениями, но теперь, хоть и не до конца, но понимаю. Отец не мог распоряжаться своим временем, которое он тратил только на себя. Как выяснилось, он мало уделял время семье, и именно поэтому я мало что помню о нём.
По правде говоря, мне не хотелось бы винить его во всех смертных и бессмертных грехах, в любых ошибках, ведь это не его вина, что всё сложилось именно так. Каждый вечер, каждую ночь я сидел и надеялся, что всё изменится, я просил, чтобы это произошло, и искренне не понимал, что же всё-таки не так. Может быть, я сам что-то делаю неправильно, надо бы наконец действовать, хоть как-то, но правда в том, что я хотел этого, но, о нет, ничего не менялось, даже если это было моё самое сильное желание.
Каждую ночь я сидел у окна, укутавшись в своё любимое синее одеяло, и смотрел на этот мир своими детскими глазами. В очередной раз я не мог понять, почему всё идёт «не так», почему всё постоянно происходит «не так». Но главный вопрос во всём этом – это «почему?»
Всё «не так», как хочет мать, всё «не так», как хотелось бы мне, и всё совершенно «не так», как требует та костлявая ворчливая ведьма. Она постоянно здесь, каждую минуту, каждую микросекундочку, каждое мгновение во времени, она всегда здесь, я слышу её глубокое дыхание, чувствую этот прогнивший воздух, всю эту бессмертную невыносимую боль и ничего не могу с этим сделать.
Я столько раз пытался понять, но в конечном итоге ко мне пришло лишь осознание, но я всё так же в поисках восприятия мира в целом и в понимании самого себя. Я уже не знаю, как «правильно», как «должно быть», меня поглощают лишь эмоции, которые, словно волна, накрывая, всё продолжают спускать меня на дно. В эту глубину, в эту бесконечно нескончаемую пучину, в которой я продолжаю тонуть, мысленно существуя где-то там, в моём наилучшем мире.
***
«– Стой!»
Я помню ту боль, которую испытывал в прошлом при расставании, и которая редко возвращалась ко мне. Мне казалось, что я уже избавился от неё, но, как всегда, я ошибался. Я слышу звуки глухой ночи, крик, который словно исходит из самой глубины моего сердца, как будто кто-то только что вырвался из моей груди. Воздух постепенно покидает лёгкие, а треск костра и его пламя словно забирают мои драгоценные моменты, последнее желание и последнюю память. Всё это – словно последний вздох, а в глазах разгорается яркое пламя, но в то же время что-то внутри меня заливает всё вокруг.
