Элайджи не заметил, как почти наполовину высунулся в окно. Ее улыбка, то, как она наматывает прядь своих золотых волос на палец, – все это заставляло замирать весь мир на мгновенье. Да и существовал ли мир в те минуты?.. И вдруг эту божественную картину прервал громкий лай, прямо над ухом Элайджи. Он чуть ли не подпрыгнул на месте от такой неожиданности и резко обернулся. Рядом сидел Смельчак, которому, по всей видимости, стало скучно сидеть одному, и игриво вилял хвостом.
– Тсс-с-с-с, – приложив указательный палец ко рту, цыкнул ему Элайджи, опасаясь, как бы их не услышали.
Но тут сзади раздался голос миссис Уорен: «Дети, да это же Элайджи!»
Элайджи обернулся и увидел, что у окна стояла учительница и махала ему рукой, показывая, чтобы он зашел. Весь класс уставился на него, даже Эмили Прюмор сейчас на него смотрела.
– Элайджи, заходи, не бойся! – крикнула миссис Уорен через стекло.
– Хорошо, – еле выдавил из себя Элайджи.
Когда он вошел, в классе воцарилось молчание. Дети хорошо относились к Элайджи, но друзей среди них у него не было. Все боялись Сэма, который недолюбливал Элайджи, так же как и его матушка, и запрещал кому-либо с ним водиться. Да и клеймо подкидыша висело над Элайджи, как огромная туча средь ясного неба. И если его одногодкам было все равно, то их родители относились к этому очень скептически. «Какие же у него были родители, если бросили свое дитя?» – часто поговаривали они за спиной Элайджи, и по их прогнозом он должен был стать именно таким же.
– Проходи, садись, где тебе удобно, – ласково сказала миссис Уорен.
Но Элайджи оставался стоять в дверях как вкопанный.
– Ну чего ты стесняешься, проходи, – повторила учительница.
– А он у нас глухой, миссис Уорен, так что не старайтесь. Зачем ему латынь, он только свиней кормить да крылья мастерить умеет, – с ухмылкой выкрикнул Сэм, чем вызвал в классе насмешки и хихикания.
– Садись ко мне, Элайджи, здесь свободно, – сказала Эмили и похлопала ладонью по скамье.
После ее слов все мгновенно замолкли и с интересом посмотрели на юную мисс Прюмор. Элайджи сделал нерешительный шаг, но потом, набравшись храбрости, уверенно прошел и сел рядом с Эмили. Позеленевший от злости Сэм надулся, словно жаба, и его веснушки стали в два раза темнее.
– Итак, – продолжила миссис Уорен. – Как по латыни будет «птица»? Может быть, Сэм нам скажет? – спросила она, видя, что тот отвернулся и показывал кулак Элайджи.
– Что? Я? – испуганно переспросил Сэм, не расслышав вопрос. Глаза его забегали, а лоб сморщился от напряжения.
– Ego vacca, – шепнул ему Элайджи.
– А, так это просто, еgo vacca, – повторил, расслабившись, Сэм.
Но тут, к его удивлению весь класс просто взревел от смеха. В недоумении Сэм начал вертеться по сторонам, но куда бы он ни повернулся, он видел смеющиеся лица, кто-то даже показывал на него пальцем, и даже Эмили Прюмор, прислонив ладонь ко рту, еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Да и когда еще будет случай посмеяться над грозным Сэмом.
– Что ж, хоть вы и утверждаете, что вы, мистер Сэм Бунч, – корова, нас больше интересует, как по латыни будет «птица».
Элайджи поднял руку. Об этом моменте он часто мечтал.
– Да, Элайджи, – одобрительно кивнула миссис Уорен.
– Аvis, – гордо ответил Элайджи.
– Правильно, молодец. У каждой птицы есть крылья. Как будут «крылья»? Может быть, Сэм хочет исправиться? – снова спросила учительница Сэма.
