Матовый потолок. Лампа. Телевизор высоко подвешен в углу на штативе. Кондиционер мигает цветными лампочками. Какие-то медицинские приспособления… выключены, кстати…
Санчес начал осторожно вертеть головой, затем открыл рот и сладко, как хорошо выспавшийся человек, зевнул. Рядом послышалось вежливое покашливание.
Человек. Мужчина. В яркой рубашке с коротким рукавом. Лицо знакомое. Санчес напряг непослушные мышцы глаз, наводя резкость. Короткая стрижка. Улыбка Санчеса. Очередной сон? Зеркало? Нет… Костя! Старший брат Костя Санин. Вот это да!
Костя увидел, что брат пришел в сознание. Глаза его радостно заблестели, но он сдержался, сохраняя спокойный и серьезный вид. Напустил на себя безразличие, как и полагается старшему брату.
– Вот, приехал тебя навестить, брат. Цветы, апельсины, все дела…
– Ни фига себе, из Канады? В Москву? Навестить? Неужели я так плох?
– Ты не в Москве…
– Ну под Москвой… Не важно, ты понял.
– Ты в Индонезии. Остров Бали. Реабилитационная клиника для наркоманов. Ты знаешь, как родичей напугал? Мне аж через Северный полюс было слышно, как мамка наша голосила. В тот же день сорвался – приехал тебя забирать. У меня друг детства здесь живет. Помог тебя тут в местную клинику устроить. Пришлось страховку задним числом оформлять за взятку, Россия ж не Канада – у вас все можно. Потом тебя из страны вывозили. Целая история, а ты даже не хочешь знать…
– Очень даже хочу…
– Потом расскажу. Сейчас для тебя главное поправляться. Врач сказал – жить будешь. Отравление у тебя какой-то дрянью канцерогенной, легко мог копыта откинуть. Мамке мы об этом не скажем, ладно?
– Фигня какая-то…
– Ты мне ничего рассказать не хочешь?
– Что ты имеешь в виду?
– Это я у тебя спрашиваю. Так сказать, на правах старшего брата. Говори как на духу.
– Ты чего, думаешь, я наркотой балуюсь?
– А что мне еще думать? Ты же бизнесмен крутой, даже в Канаде про вашу Lab34 писали. Да еще и девица эта твоя странная…
– Полина?
– Полина. Темнит что-то, глазки свои шустрые прячет. Я с ней встречался, понять хотел, что происходит. А она, мол, сам виноват, довел себя. Вы с ней поругались, что ли?
– Да не то чтобы поругались… Остроты нет, притупилось что-то. Может, еще все наладится.
– Не наладится, я таких стервозных девиц хорошо знаю. Это она на тебе крест поставила, поэтому и острота пропала. Бесперспективный ты для нее, а она на перспективу работает. Бросай ее к ежам, найдешь себе нормальную. Опять же, если такие Полины не висят у тебя на шее круглые сутки и водичку не подносят – значит, что-то случилось. Бизнес стал бесперспективным? Ты сам занаркоманился? Или казенные деньги растратил и теперь за тобой бандиты гоняются? Ну, давай, колись.
– Не было ничего такого. Чего пристал!
– Ладно, не хочешь – не говори. Только в твоих интересах как можно скорее разобраться во всей этой Воркуте. Я здесь тоже всю жизнь с тобой нянчиться не смогу. Прейскурант местной клиники, даже с учетом страховки, очень оздоравливает. Просто-таки бодрит! Деньги заканчиваются, а бактерий виртуальных я не изобретал, извини… Слушай, может, ты своими бактериями отравился? Как из компьютера они – ра-а-аз на тебя? Кстати, кто такой Освальд?
– Какой еще Освальд?
– Не темни!
– Да не темню я! Слушай, брат, когда я с тобой темнил?
– Всегда.
– Неправда. Ты мне близкий человек, ты мой брат. Даже несмотря на то что ты старше и я по всем фрейдистским законам должен тебя бояться и ненавидеть.
