Электричка - страница 6

– Честно, не смогу.

– Ехал с тренировки, а после ты всегда делал пару кругов по городу, чтоб хоть одну-две мелодии послушать на радио.

– Да, это проблема маленьких городов: с работы, с тренировки едешь, не успеваешь даже песню полностью прослушать. Я помню, жаловался на то, что как-то в столице, простояв в километре от дома четыре часа, понял, что мне кто-то мстит.

– Ну, я тут ни при чём, честно.

– Ага, верю.

– Так что ты даже не заметишь, как просто ехал в своей манере по городу. Темно, освещение слабое, бывает, иногда внимание подводит, тем более, что и встали они на полдороге, а довёз ты их хорошо, всё в порядке.

– Ну, а имя она сказала?

– Сказала, но ты узнаешь его после. Память придёт к тебе, и то, что ты делал, останется у тебя сегодняшнего в памяти, так что где-то ушло, а где-то пришло, баланс не нарушился.

– Ну-ну, так что мы тут делаем?

– Если честно, тут мы просто так. Тебе, как я понял, надо выговориться, а времени на это в твоей реальности у нас нет, так что убьём двух зайцев, тебе будет приятно. У тебя ещё пятьдесят минут, это предел твоего времени, я не буду мешать.

– Слушай, по-моему, от меня ещё пахнет перегаром – хотя в то время милиция спала по утрам, и тогда, помню, мы никого не встретили. А вот на бензоколонку надо было заехать, в тот раз пришлось на обратном пути останавливать попутку: бензин закончился. Да как я вообще в таком состоянии довёз своих? Вот какие мы, дети, без головы. Сейчас на это посмотришь, башку хочется себе вправить! Ладно, было – проехали.

Родители вышли из подъезда, о чем-то беседовали. Я открыл дверь, вышел из машины. При виде меня у матери появилась улыбка, хотя она у нас была южных кровей и строгих нравов. Внешностью я, кстати, в нее – как говорят, без улыбки ее редко можно было увидеть. Батя же – «тамбовский волк», строг, как всегда.

– Сумки помоги закинуть.

– Сейчас всё сделаю, шеф.

– Ты чего, бухой?!

– Да нет, всё в порядке, просто рад вас видеть.

– Ага.

– Мам, чего он постоянно меня душит своим жутким старым взглядом?

– Сейчас я тебе покажу – старый!

– Честно, рад вас видеть.

Обнял мать, тут чуть не сдержался, глаза заблестели. Постарался шустро перевести все в шутку:

– Мам, он тебя опять заставил чистить окуней. – я знал, что батя на рыбалке был за день до этого, и любимая его рыба по ловле и по вкусу, кстати, – это окунь. Но иногда он их привозит размером с ладонь, не больше. Мать его за это каждый раз мордой тычет, чтобы он сам их чистил. Но, насколько я помню, так она их и чистила. Батя на меня посмотрел, понял, что я начал козырять, сел в машину. Мать заулыбалась, но в её глазах появилась настороженность: мне кажется, она меня насквозь видит. Взгляд был вроде с улыбкой, но с каким-то непониманием: возможно, она пыталась определить, кто перед ней стоит либо почему у меня вид, как будто я готов сейчас разрыдаться. Я отвёл взгляд и сел в машину. Тронулись, дорогу я знал, и ехать можно было хоть с закрытыми глазами. Машин одна-две за всю дорогу – если встретятся в шесть утра, то это будет праздник. Ехал спокойно, мать говорила, что надо родственников проведать съездить, батя, как обычно, о рыбалке, и о том, что пока у него три дня выходных, не хотелось провести их в огороде. Да, раньше дач не было, у нас был огород, на нём стояла деревянная бытовка с топчаном для отдыха да летняя кухня с печкой, все без каких либо излишеств, на даче раньше работали, а не отдыхали. И главные на огороде были не эти строения а теплицы: вот для них мать отца трясла, не щадя его кошелька, да и своего тоже. Оба инженеры, батя вроде, как и достиг должности, а зарплата всё равно такая же, как у матери.