«Да и черт с ним! Ты не агент 007, и утечка информации подобного рода не может тебя рассекретить перед спецслужбами других стран. А насчет «опозорила» – тут грех жаловаться. Позор – это для тех, у кого есть совесть. Свою ты утопил вот в этой самой жестяной банке».
Совесть, конечно, у него была, но она, как и ее хозяин, дремала в пьяном сне где-то на задворках его сознания. Так что опозориться он не мог в принципе. Паровоз глотнул еще алкоголя. Тоня пыталась поднять его «дружка», но мысли Тутуева были все еще там, в комнате, подсвеченной десятком огоньков свечей. Все хорошо, как говорится, обман не раскрыт. Маша так натурально округляла глаза, так ловко пихала тарелку по ватману, что даже Паровоз начал верить в вызов духов. Но он знал, что это все неправда, все святочное веселье. Единственный момент заставил его усомниться в своей уверенности. Он и сейчас не давал ему покоя. Тарелка сама подбиралась к буквам, когда они все стояли у двери.
«Тисэ, мысы, кот на крысэ…»
Охренеть. Будто с ними разговаривал шепелявый человек. Паровоз еще не знал, как это происходило (магнит какой-нибудь или еще что), но в появление шепелявого призрака он не верил. Этот момент поразил его, но это всего лишь загадка, которую можно разгадать. Станет ли он это делать? Володя посмотрел на рыжую голову, двигающуюся вверх-вниз у его ширинки. Нет, пожалуй, загадки могут и подождать. Он смял пустую банку и отбросил в сторону. Сосредоточил свое внимание на Тониных потугах все-таки получить сегодня удовольствие. Через минуту девушка, причмокивая, облизывала уже затвердевшую плоть Паровоза. Володя застонал.
* * *
Стас помог Маше убраться. Свет включили, как только Колтун и Монов уединились в соседней комнате.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Стас и затушил свечу напротив себя.
– Ты о чем? – не поняла Маша.
– Ну, вообще, обо всем этом, – Стас развел руками.
Маша подошла и села за стол.
– Мне страшно, – сказала она так, будто пожелала ему спокойной ночи.
Стас ждал.
– Мне кажется, что нам всем… кто здесь сегодня был… грозит опасность.
– Да ну брось, – не выдержал Стас. – Это же Пушкин! Он что, нас на дуэль вызовет? Всех сразу или по одному?
– Дурак ты, Стас. – Маша встала.
Стас схватил ее за руку:
– Ну, прости, Машунь. Просто мне кажется, что дух поэта не способен навредить…
– Кто тебе сказал, что это был Пушкин? – Маша улыбнулась и снова села. – К нам залетел дух, который был ближе всех.
– Но почему он откликался на…
– Духи любят пошутить… так мне сказали.
– Ну, вот видишь! – подхватил Стас. – Это все равно что ждать опасности от Куклачева.
– Да, наверное, – Маша попыталась улыбнуться. – Но меня все равно пугает.
– «Тисэ, мысы, кот на крысэ»? Как это может напугать?
– Я еще не знаю, но… Что-то зловещее в этом… Как будто считалка из какого-нибудь фильма ужасов.
– Ну, какая это считалка?! Тише, мыши, кот на крыше. Зашумите, он услышит… Это скорее…
Вдруг он представил себе уже немолодого человека с безумными глазами и мокрыми губами, произносящего эту самую фразу. Жутко. Ему стало страшно. Маша увидела реакцию парня и как-то смиренно кивнула:
– Вот и я об этом.
– Да нет, ты не поняла! – Стас подсел ближе. – Маш, а хочешь, я побуду с тобой до приезда родителей?
Она вдруг улыбнулась и положила ему голову на плечо. Ох, как он хотел, чтобы это продлилось вечно! Но она тут же отстранилась и посмотрела ему в глаза.
