Я пораженно посмотрел на Холмса.
– Боже мой! Неужели это была миссис Сомерингфорт?
– Нет, – ответил Холмс. – Я устроился в соседней ложе; она досидела до конца спектакля, а потом поехала на прием в Стоггет-хаус.
– В городской дом герцога Гуверинга, – сказал я, пытаясь вспомнить, где слышал это имя.
– Да. Ее светлость дает грандиозный бал, один из самых важных в лондонском сезоне. Я сумел попасть туда через вход для слуг, назвавшись лакеем леди Несби, и провел весь вечер, наблюдая за ней. В какой-то момент она исчезла, спустившись по задней лестнице, но уже через несколько минут вернулась. Она не могла быть той леди, которая увезла сеньора Карреру. Чарли, тебе известно, куда они уехали?
– Конечно, командир, я поступил как вы меня научили – прицепился к экипажу сзади и доехал на нем до реки, за Челси. На Энн-лейн.
– Превосходно. – Холмс дал Чарли шиллинг лично для него и кучу шестипенсовиков для его «команды».
Мальчишка покинул дом, стремительно скатившись вниз по лестничной перегородке под разгневанным взглядом миссис Хадсон.
– Вы напрасно даете ему деньги, мистер Холмс, – сердито заявила она. – Так вы только поощряете его на новые безобразия.
– Вы совершенно правы, миссис Хадсон, – заявил мой друг и принялся расхаживать взад и вперед по гостиной.
– Кто мог увезти Карреру? Добрая самаритянка или сообщница? Сейчас больше двух часов ночи, та женщина живет близко к реке; она может моментально переправить его на другую сторону вместе с картиной.
Холмс принялся листать расписание приливов.
– Да, смена прилива будет с четырех до девяти утра. Пожалуй, мне следует немедленно отправиться в Челси.
– Но она спасла его от вооруженных грабителей, Холмс, – запротестовал я.
Мне совсем не хотелось покидать постель после всего четырех часов сна.
– Она появилась очень быстро – кем бы она ни была. А если незнакомка наняла грабителей, чтобы, прикинувшись доброй самаритянкой, увести у него Тициана? Должно быть, это очень ценная картина. – Холмс потер свои тонкие руки перед каминной решеткой. – Нет, я должен поехать на Энн-лейн.
Я вернулся в свою комнату переодеться и уже начинал сожалеть, что мой друг вышел из своего долгого оцепенения: за месяцы нашей разлуки я забыл, как трудно следовать за лихорадочным ритмом его жизни.
Мы быстро добрались до Энн-лейн, поскольку в это время суток улицы оставались практически пустыми, вышли из кеба на Чейни-Уок, и я был рад, что согласился сопровождать Шерлока. Здесь уже появились обитатели побережья – крысы и самые разные человеческие отбросы, которые запросто могли напасть на одинокого пешехода.
Дом, в который, по словам Чарли, отвезли сеньора Карреру, находился в ряду элегантных строений. Довольно легко Холмс обнаружил, что в нем три квартиры, и мы решили, что Каррера должен быть на первом этаже, потому что только там в окнах до сих пор горел свет.
Пока мы с Холмсом стояли перед дверью и тихонько обсуждали, как выбрать лучшее место для наблюдения за основным и задним входом, к нашему удивлению, входная дверь внезапно распахнулась. Холмс тут же опустил руку в карман, но на крыльце стояла женщина с лампой в руках.
– Не нужно в меня стрелять, мистер Холмс, и вам не следует вести наблюдение снаружи – вы можете войти и сами посмотреть на избитого сеньора.
Это была американка, которую мы встретили в галерее «Каррера». Меня ужасно поразила встреча с ней, но когда я искоса посмотрел на Холмса, то не заметил на его лице удивления. Однако когда мы последовали за леди в дом, я обратил внимание, что на виске у него пульсирует жилка.
