Иного мнения придерживается итальянский теолог Лодовико Синистрари (1622—1701). В своем трактате «О демоноалитете и бестиалитете инкубов и суккубов» он пишет о том, что «существует иной мир, нежели тот, который мы населяем, и в нем живут другие люди, произошедшие не от Адама, но созданные Богом каким-либо другим образом»; «эти существа имеют разум и плотские органы, как и человек; однако они отличаются от него не только более утонченной природой, но и более тонкой материей»; они «созданы из самых чистых частей стихий: одни – из земли, другие – из воды, третьи – из воздуха, четвертые – из огня». Далее Синистрари утверждает, что этих духов не следует путать с бесами, ибо у них есть тело и душа. Они могут страдать от стихийных сил, живут долго, но не вечно; словом, это «разумные животные», имеющие, ко всему прочему, представление о миссии Христа, «Который сошел для блага всего мира и прославление Которого раздается по всей земле». + Подобно тому, как человек, заключив завет с Богом, стал причастен божественности, так сильфы, гномы, нимфы и саламандры, заключив союз с человеком, становятся причастниками бессмертия. Какая-нибудь нимфа или сильфида становится бессмертной и способной к достижению вечного блаженства – а к нему стремимся и мы сами, – если ей посчастливится выйти замуж за Мудреца; равным образом какой-нибудь сильф или гном перестает быть смертным с той поры, как сочетается браком с одной из наших дочерей». Такого рода суждения, которыми переполнен «Граф де Габалис», можно трактовать и вполне рационалистически, подразумевая под союзом человека и стихийного духа всего лишь слияние с природой, попытку облагородить ее, очеловечить, наделить неким смыслом.
Грех, совершенный Адамом, «низринул его в отбросы элементов, гармония была нарушена и он, сделавшись нечистым и грубым, утратил связь с чистыми и тонкими субстанциями». Его потомкам предстоит «очистить и подвергнуть возгонке элемент огня, таящийся в них самих, и таким образом подтянуть и настроить соответствующую космическую струну, <…> сосредоточить мировой огонь в вогнутых зеркалах, помещенных внутрь стеклянного шара», то бишь произвести вселенского масштаба научно-магическую операцию, цель которой – телесное бессмертие человека и его полная власть над «своим естественным царством», «управление элементами без помощи демонов». Телесность посвященных имеет мало общего с телесной зависимостью от природы обычных людей или, как их называет де Виллар (или де Габалис), «недостойных невежд», для кого печальное бессмертие оборачивается вечным наказанием; они имеют возможность стать в самом деле бессмертными лишь посредством союза со стихийными духами.
Что касается Мудрецов или Философов, то они, сумевшие восстановить в себе богоподобие праотца Адама, способны «повелевать всей природой», не исключая духов и демонов. Даже сам «князь мира сего» бессилен погубить человека. Он томится «в проклятых и окаянных безднах земли, сотворенной верховным и первообразным алхимиком» и может, самое большее, подговорить своих соседей гномов, чтобы те «обратились с его гнусными предложениями к людям, наиболее достойным спасения, и, в случае удачи, погубили их душу вместе с телом». Заблудших Мудрецов, неспособных, по словам ап. Павла, к «различению духов», ждет «куда более суровая кара, чем вечное пребывание в преисподней, где еще ощутимо милосердие Господне, которое проявляется в том, что адское пламя только обжигает грешника, не испепеляя его до конца. Небытие – большее зло, чем ад». Иными словами, аббата Монфокона беспокоит не проблема посмертной участи, подготовленной всем земным существованием как праведника, так и грешника, но проблема небытия. Бессмертие духовного плана – пустой звук для Философа: тому, кто от него отрекается, «гномы сулят груды золота и серебра, обещают какое-то время оберегать его жизнь от смертельных опасностей, исполнять все, что пожелает человек, заключивший с ними сей злополучный пакт: так зловредный дьявол гномов губит душу человеческую и лишает ее надежды на вечную жизнь».
