– И дать ему по морде, – произнес в сторону Пахом, – чтоб дурью не маялся…
Поржавский поглядел с укоризной. И вздох подавил. Тем временем Иннокентий включил экран, на котором возникла диаграммка. Такая вот кругленькая, как пирог, и с выделенным желтым кусочком.
– Василиса, прошу…
– Доброго дня, – голосок у Василисы оказался тонким и звонким. – Господа, к сожалению, времени на проведение отдельного исследования у нас не было. Поэтому мы ограничились опросом в отдельных группах… итак, как вы видите, рынок пока не готов к принятию нового продукта. Тушенку из суслятины готовы попробовать лишь семь процентов респондентов…
– А я тебе сразу говорил, – не удержался Пахом. – Что хрень это…
Хрень или нет, но Волотовы же влезли. А у них чутье на такие-то вещи…
– …при этом пропорция в целом не меняется… гендерных различий также… – диаграммы сменяли одна другую.
– Чего? – шепотом переспросил Саволенко.
– Бабы эту погань тоже жрать не будут. Ну или мужики… может, на военные поставки рассчитывает?
– …поэтому очевидно, что к поступлению нового продукта рынок нужно готовить! – завершила выступление Василиса. И передала пульт парнишке в розовом.
– Стратегия пока предварительная, – поспешил предупредить он, глянув на Иннокентия. И тот поддержал:
– Это, если можно выразиться, просто черновые наброски. Наши общие мысли о проблеме… так сказать… суммарное её видение. Все упирается в то, что люди не воспринимают суслика как достойную добычу. Поэтому на наш взгляд необходимо провести глобальный ребрендинг!
– Чего? – не удержался Пахом.
– Изменить имидж суслика в глазах народа!
Переспрашивать Пахом не решился.
– Начать стоит с семантических смыслов. Ведь кто такой суслик? Мелкий зверек, считай, крыса… то ли дело… – Емельян щелкнул на пульт. – Сусл!
Закашлялся Пахом, подавившись водой. Саволенко непроизвольно перекрестился. И было с чего. С экрана смотрел зверь, в котором, если приглядеться, просматривались суслячьи черты. Но весьма и весьма отдаленно. Зверь стоял на задних лапах, растопырив передние. Грозно поблескивали стальные когти. С клыков сусла на заляпанный вражеской – Поржавский надеялся, что вражеской – кровью живот капала слюна. И сами клыки эти размером больше подходили какому-нибудь тигру или льву на худой конец.
Глаза сусла горели алым.
– Это…
– Сусл! – Емельян махнул рукой, и картинка сменилась другой. Теперь за спиной сусла возникла тень не менее грозная. Было в ней что-то узнаваемо-богатырское, то ли шлем остроконечный, то ли меч в руке… или может кольчуга, которая смутно проглядывала сквозь тьму. – Мы бросим народу вызов! Мы скажем ему – добудь сусла!
Это было произнесено с таким воодушевлением, что даже Саволенко подскочил, никак поддавшись призыву.
Кадр сменился.
– А сусл – зверь серьезный! Он хитер и коварен. Он кровожаден и свиреп. Добыть сусла его нелегко. За ним охотились легионеры Древнего Рима!
На картинке накачанный мужик в римской тоге пытался попасть копьем в сусла. Причем, то ли легионер был мелким, то ли суслы в Древнем Риме достигали размеров хорошего кабана, но Поржавскому смотреть на это было очень переживательно.
– Ведь суслы – это сила! Мощь! На них охотились сообща… когортами…
Воображение мигом нарисовало римскую когорту, отгородившуюся щитами и ощерившуюся копьями. Медленно и неотвратимо наступала она на могучего саблезубого сусла, готового жизнь отдать, но не покориться…
