– Был бы женщиной – захотел бы твой трон, – привел аргумент Илдир.
– Возможно, – слабо улыбнулась Шаинари. – Пригласи Флайдина сюда. Пришло время поговорить с ним.
***
Флайдин До’Уорт. Комнаты великой матери
***
Как только королева, госпожа посол и моя мать скрылись за дверью комнаты, я обратился к Рароку, который все это время держался на шаг позади Халисари.
– Что с Ондиилом и Тирионом?
– Живы, – хмуро бросил телохранитель. – Ты правильно сделал. Наша королева ей сейчас устроит. Не казнит, по крайней мере, сейчас, потому что у людей надо блюсти престиж. А вот потом…
– Ты с ней тоже связан на жизнь, – тихо сказал я.
– Да, убьёт её королева, умрем и мы трое, – со вздохом констатировал Рарок. – Даже, если Халисари сама будет на краю бездны, нас она от клятвы не освободит. Дал бы ты этой гадине клятву, королева оставила бы сестре жизнь. Терять тебя сейчас великой матери не выгодно. Ты здесь нужен, как наши глаза и руки. А мы… Ну, хоть ты сбежал от неё. Думаю, в качестве госпожи человечка лучше, чем твоя мать. В любом случае желаю тебе темных ночей*.
– Рарок… – горло пересохло, мне было сложно подобрать слова.
Он прекрасно понимал, что если бы я дал клятву матери, то его жизнь и жизнь моих отчимов была бы вне опасности. Но я, как он считает, поклялся Ладмиле. Рарок должен меня ненавидеть за это, но он пожелал всего хорошего.
– Сто пятьдесят лет уже Рарок, – проворчал телохранитель. – Учти, Ондиил и Тирион сейчас не в форме. Когда эта стерва выйдет от королевы, она будет очень зла. Угадай, на ком начнет отыгрываться?
– На мне, тут и гадать не надо, – нахмурился я.
Ничего, боль терпеть мне не впервой, к тому же ментально она не сможет воздействовать. А вот отомстить попытается. Дверь открылась, но, вопреки ожиданиям, вышла из комнаты не мать, а Илдир – муж королевы.
– Флайдин, – позвал он, – иди. Великая матерь хочет с тобой поговорить.
– Что? Но я ведь толком не одет.
– Не страшно, оставь здесь свою ношу, – сказал он, видя мои затруднения.
Входить к королеве на аудиенцию со старой потрепанной сумкой – это верх неуважения. Положив свою амуницию рядом с диваном, я краем глаза приметил, что Илдир что-то шепнул Рароку. У телохранителя от удивления вытянулось лицо. Что же он такое сказал? Медлить больше было нельзя, и я зашагал в кабинет к королеве, как на эшафот. Войдя, как полагалось по этикету, опустился на одно колено и склонил голову.
– Встань! – повелела великая матерь.
Чего ожидать от этой встречи я не понимал. Готовился к боли, наказанию, допросу, но не к тому, что услышу.
– Присаживайся, – мягко сказала королева.
Возможность сидеть в присутствии великой матери разрешалось только тем, кому правительница доверяла и кого уважала. Стараясь не показать своего удивления, я присел на предложенный диванчик.
– Значит, ты дал клятву человечке?
– Да, я поклялся Ладмиле, – подтвердил я.
И совсем не обязательно говорить, что поклялся отдать перстень по первому требованию. Где-то тут должен быть артефакт правды: лучше не лгать откровенно.
– Я могу понять, почему ты не поклялся матери, но почему не мне? – требовательно спросила королева.
– Мать отдала приказ. Я должен был принести клятву вам, моя королева, только с её позволения. Мне хотелось дать клятву, чтобы служить королевству и вам, великая, – опасный ответ.
Мать не подкрепляла свой приказ магией, как могла бы, просто запугала, видимо, побоявшись, что об этом может узнать Шаинари. Я же не заострил внимание на том, что приказ не был отдан магически. И, действительно, я хотел служить королевству, дав клятву командиру. Но из моего ответа, у королевы должно сложиться впечатление о том, что я мечтал поклясться ей. Надеюсь, что артефакт правды примет мой ответ. Живот скрутило от волнения, но я изо всех сил старался держать лицо.
