Эльфийский посох - страница 18

На этот раз, к немалому облегчению хранителя свитков, лорд кивнул и направился к двери. Впрочем, не дойдя, вернулся.

– Да, чуть не забыл! А какой меч способен своротить с места бронзовую махину одним ударом?

Хоэрин схватился за голову:

– Ну а это тебе зачем?

– Надо. Страж рассказал мне кое-какие подробности вчерашнего: от удара Энраха колокол провернулся, как игрушечный. Наблюдавшие магессы едва его удержали, а то бы слетел и многих покалечил.

– Алкинор, – не раздумывая, ответил старый эльф. – По легендам, этот меч был способен резать скалы как масло. Странно только, что колокол вообще уцелел после удара таким оружием.

Даагон покачал головой:

– Не совсем уцелел. Ночью я этого не разглядел, но, говорят, на нем образовалась вмятина, которую уже не выправишь. Потому магессы и спустили его наземь. И потом, Энрах бросал меч плашмя.

– Любопытно… Алкинор считался утерянным уже в старину.

– Попробую выяснить, откуда этот меч у стража троп.

– Лорд Даагон! – Хранитель свитков привстал, свирепо сведя брови. – Главная задача! Уже забыл? Главная! А теперь оставь меня, ошибка Галлеана, иначе я изгоню тебя заклинанием ветра или усыплю до совета архонтов!

Может быть, Даагон и выполнил бы пожелание старого друга отдохнуть хотя бы час, если бы судьба не подтвердила, что поговорка «на ловца и зверь бежит» существует не напрасно. Не успел он сам себе пообещать в первую очередь заняться Энрахом, ибо к стражу троп накопилось чересчур многовато вопросов, тот неожиданно вынырнул из-за ствола могучего дуба, словно подкарауливал лорда.

При столкновении с глазу на глаз главы рода Эрсетеа и его потенциального приемного сына лопнула и та видимость учтивости, которой оба придерживались в присутствии посторонних.

– Не думай, полумертвец, что я так жажду стать твоим сыночком! – ощерился Энрах с такой ненавистью, что лорд на мгновение опешил. Их взаимная неприязнь, вспыхнувшая с первой встречи по столь ничтожному поводу, что он давно забылся, еще не принимала столь бурной формы. Время Двух Лун, однако ж…

Губы Даагона сложились в презрительную усмешку:

– Нет уж, малыш, нечего оправдываться. Раз позвонил в колокольчик – будет тебе за это отеческая порка.

Энрах положил руку на рукоять меча.

«Отлично, вот и посмотрим на Алкинор!» – обрадовался лорд, не забыв брезгливо процедить:

– Впрочем, я не буду пачкать руки об алкмаарскую падаль.

Ноздри стража гневно раздулись, пальцы на рукояти побелели. Но меча он не обнажил.

– Отвечай, что ты сделал с Эостой? – прошипел молодой человек не хуже архилича Мортис. – Как ты посмел к ней прикоснуться?

– Ах, какие нескромные вопросы – что да как именно! Такие подробности не для детей. Но, скажу тебе, мечта некрофила, – ей понравилось.

Вот теперь меч со свистом покинул ножны, и Энрах взревел, кидаясь на лорда.

Тот даже не потянулся к своему оружию – зачем ронять честь клинка недостойной его схваткой? Уклонившись от атаки, развел руки в стороны и резко взмахнул, словно собрался плюнуть на все и улететь. Из-под ног Энраха взметнулся ворох палых листьев. Отбиваясь от них левой рукой, страж снова сделал выпад. Даагон отпрыгнул. Миг – и его противника с ног до головы окутал желтый лиственный смерч, залепив глаза.

Энрах закрутился, пытаясь вырваться из кокона, слепо размахивал мечом, измельчая листья в крошево, но от этого оно забивало глаза и уши еще плотнее. Изнутри столба некоторое время слышались грубые ругательства, но очень скоро листья заткнули сквернослову рот.