Ее пальцы нервно скользнули по воротнику пальто. Все это было странно. Слишком реально. Запах хвои, тонкий привкус талого снега на губах, тишина гор, нарушаемая лишь удаленным гулом студентов.
Полгода назад она «умерла». Теперь стояла здесь, у ворот, и чувствовала, как мир снова вонзается в нее, будто раскаленные иглы.
За забором клубились люди. Журналисты. По меньшей мере три телестанции развернули камеры прямо перед главным корпусом. Красные индикаторы записи горели, объективы уже были направлены внутрь кампуса. Ожидание. Охота.
– Где-то здесь должен быть Хантер, – раздался за спиной голос Лайзы, и ее рука легко скользнула по плечу Пасифики.
Пасифика не ответила. Внутри что-то неприятно сжалось. Она достала телефон – новенький, без единой царапины. Лайза и она купили новые утром. Старые остались у Донателлы. И если они еще существовали, то, вероятно, покоились под тоннами бетона и обломков.
– Господи, у меня ладони вспотели, – пробормотала Джини, вытирая руки о пальто. – У нас вообще есть план?
– Да, – коротко сказала Лайза. – Ведем себя так, будто все в порядке.
– Все в порядке? – Джини усмехнулась, но в ее голосе сквозил страх. – Это, если я правильно помню, называется чудом. Или адской ошибкой.
– Ошибкой будет, если мы начнем паниковать, – отрезала Лайза и скинула взглядом репортеров.
Но Джини не успела ничего ответить.
– Хантер! – вдруг выкрикнула Лайза, и Пасифика вздрогнула от неожиданности.
Лайза рванула вперед, размахивая руками, будто только что увидела своего кумира. Полицейский, высокий, с напряженными чертами лица, обернулся. Его глаза расширились.
Он выглядел так, будто увидел призрака.
Пасифика и Джини замедлили шаг, не сводя с него глаз.
Хантер не двигался, пока Лайза не оказалась в опасной близости. Тогда он инстинктивно раскрыл руки, принимая ее объятия.
– Ты в порядке? – глухо спросил он, но глаза его были устремлены не на нее.
Они смотрели прямо на Пасифику.
Именно в этот момент пространство вокруг них взорвалось.
Вспышки камер ослепили, голоса журналистов накрыли лавиной.
– Пасифика Шерон?!
– Как вам удалось спастись?!
– Где вы были последние полгода?
Пасифика замерла.
Толпа студентов на территории кампуса сгущалась, телефоны поднимались в воздух, камера за камерой ловили кадры их лиц.
– Вирджиния, скажите что-нибудь! – крикнул мужчина с микрофоном, едва не ударив им Джини в плечо. – Вы были официально признаны погибшей, как вы объясните свое возвращение?!
– Это был заговор?!
Джини моргнула. Ее пальцы судорожно сжались на рукаве пальто.
– Мы… Мы не можем говорить, – выдохнула она, но репортеры только взбудоражились сильнее.
– Где вы прятались?
– Вы дадите интервью?!
Пасифика чувствовала, как колени становятся ватными. Это был кошмар. Настоящий кошмар.
Телеэкраны на площадке кампуса вспыхнули красными заставками с логотипами ведущих новостных каналов: CNN, Fox News, NBC. Они держали микрофоны с эмблемами своих компаний, а объективы камер жадно ловили каждое движение.
Лайза, стоявшая в центре внимания, резко подняла руку, требуя тишины. Ее пальцы слегка дрожали, но взгляд был уверенным. Репортеры замерли, натренированные на нюх сенсации.
– У меня есть информация! – ее голос разрезал вечерний воздух. – Все вы знаете о пропавшей Донателле Гилсон. Ее нашли под кроватью Кэтрин Фирс, а позже нас объявили виновными в убийстве Пасифики и Донателлы.
Тишина повисла в воздухе, даже камеры, казалось, ждали следующего слова.
