– Вот папа обрадуется! – воскликнул Шурик, заканчивая очередную доску.
– Ты знаешь что? – в тон ему заметил Юрик. – Надо и ту, зелёную часть забора тоже перекрасить, ну чего позориться-то!
– Ясное дело надо, – согласился с ним Шурик, – вот только эту закончим. Давай, братан, навались!
Кисточки ещё быстрее задвигались по доскам: вверх-вниз, вверх-вниз.
– Ох, что же это? – вдруг услышали братья громкий удивлённый возглас у себя за спиной.
Оглянувшись назад, они увидели полную женщину с большой сумкой на колёсиках.
– Где? – не понял Юрик.
– Да вот это что за страх? – и женщина показала на их забор.
Близнецы несколько опешили от такой оценки их работы и прямо не знали, что сказать. Однако это и не требовалось. Женщина махнула рукой, перекрестилась и быстро пошла прочь.
– Ненормальная, какая-то, – пожал плечами Юрик.
В этот момент Шурик отошёл назад, чтобы ещё раз полюбоваться плодами их труда, и онемел. Левая часть забора светилась нежно-салатовым, середина отливала могильно-чёрным, а правая часть была небрежно размалёвана беспорядочными, неуклюжими рисунками.
– О-о-о-о… – только и смог сказать Шурик.
Подошедший Юрик не смог сказать даже этого.
Когда братья пришли в себя, то, не сговариваясь, направились в сарай. Им уже было без разницы, какой краской закрашивать забор, лишь бы не чёрной. И главное, поскорее сделать это. Перевернув весь сарай вверх дном, они не нашли больше никакой краски, кроме зелёной и белой, которую обнаружили ещё в самом начале.
– Что будем делать? – спросил Шурик.
– Давай смешаем белую и зелёную, – предложил Юрик. – Тогда краски получится больше, и она будет светло-зелёной, как та, что была вначале.
– А я слышал, что некоторые краски нельзя смешивать. Они от этого портятся, – усомнился Шурик.
– Но папа-то смешивал, – возразил Юрик.
– А ты уверен, что он именно эти смешивал?
Братья помолчали.
– Нет, не будем рисковать, – заявил Шурик, – а то вообще без всякой краски останемся. Бери эту.
– А какую: белую или зелёную? – спросил Юрик.
– Возьмём белую – её больше, – решил Шурик.
Отработанным маршрутом ребята перетащили банку к забору и привычными движениями тщательно перемешали в ней краску. Окунув кисти в банку, они принялись красить забор дальше. Но тут их подстерегала коварная неудача: кисти, сильно пропитанные чёрной краской, портили белую, превращая её в какую-то грязно-серую массу с чернильными разводами и потёками.
– Плохо! – опустив кисть, уныло пробормотал Юрик.
– Сам вижу, что плохо! – набросился на него Шурик. – Давай, мажь скорее! Сейчас кисточки отмоются и лучше пойдёт! Нам бы скорее эту ракету замазать…
Юрик, оставив разговоры, присоединился к брату. Постепенно чёрная краска действительно перестала пачкать белую, и вроде бы даже стало получаться неплохо. Вот только она катастрофически быстро заканчивалась. Очень скоро кисти братьев вновь стали тыкаться в дно.
– Растягивай, растягивай! – умоляюще уговаривал Шурик то ли себя, то ли брата, то ли кисточку.
Но конец оказался неизбежным – краска кончилась. Запихнув кисти в банку, близнецы отошли от забора, чтобы оценить свою работу со стороны. Увиденное зрелище проняло их до глубины души! Если раньше после салатового и чёрного следовали неаккуратные детские рисунки, то сейчас к этому добавился ещё и белый цвет. Причём сначала он был жутковато-грязного оттенка, а потом, где белая краска уже начала заканчиваться, сквозь него всё явственней проступали каракули ракеты и прочие пейзажи. В общем, картина не только не улучшилась, а превратилась в ещё более страшную и безобразную. Не спасла ситуацию и зелёная краска, которая тоже была извлечена из сарая, тщательно перемешана и нанесена на забор. Только сначала она была тёмно-зелёной с сильными белыми разводами от кисточек, а потом постепенно переходила просто в тёмно-зелёную, из-под которой в самом конце выглядывали так и не закрашенные (поскольку её тоже не хватило) фрагменты рисунков.
