– Вчера за ужином папа сказал, что Аркониана торопится начать ритуал. Сол не стабилен. Не пройдёт и четверти оборота как послушники начнут церемонию, – все трое взглянули в сторону крупного сооружения, похожего на перевёрнутый конус. Вершину башни украшал символ острова Ильдраир – лежащий ирбис с ультрамариновыми вставками.
Высокое здание служило в городе ориентиром среди улья каменных домов, но главную функцию играли диски, направленные во все четыре стороны света. Часы, указывающие, что сейчас раннее утро. Их отличительная черта – вращающийся диск, выкрашенный по кругу разными оттенками красного, оранжевого и синего цветов. Он символизировал изменение времени суток и еле заметно вращался. Маленькая статичная стрелка, закреплённая сверху над диском, переливалась чёрным агатом. Сейчас она указывала на розоватый оттенок – раннее бодрствование. Четверть оборота назад указатель был на тёмно-синем, что означает сон. Уже скоро диск докрутится до красного и наступит полдень. Оранжевый цвет символизировал вечернее время. Так, плавные переходы между основными цветами сливались в смежные оттенки, ознаменовывая новый цикл бодрствования и сна. Необходимость такого устройства не ставилась под сомнение. Великий кристалл освещал Ионию в любое время суток без исключения. Без часов можно легко потеряться в течении времени.
– Бабушка рассказывала, – сказала Найра, – что раньше альбосы поднимались к Солу по собственной воле, и не каждый удостаивался такой чести. Почему сейчас всё не так… – еле слышно добавила подруга. Оставшийся путь до забегаловки прошёл под гнётом тишины.
Благодаря тому, что столики в «Счастье уединения» располагались как соты и практически со всех сторон ограждались высокими перегородками, жители Чакра часто посещали забегаловку для личных бесед и обсуждения последних новостей. Не исключением была и троица молодых альбосов.
– Я всё! – бросил Кас, отстраняясь от недоеденного горшка с овощами. – Сол подери! Я не могу больше молчать, ребят. Мне страшно до жути!
– И мне страшно. Но ведь вместе мы и не через такое проходили! Решили не прятаться, значит, будь что будет! – Найра одной рукой обхватила кисть друга и фиолетовые искры затанцевали на ладони девушки.
– Через такое ещё не проходили… – пробормотал Комен. – Пообещайте, что, даже если вас посетит Сол и вы вдруг ударитесь в послушники, то всё равно останетесь моими друзьями, – сказал он, поочерёдно вглядываясь в лица друзей. – Слышите? Даже если меня заберут, не забывайте этого! Мы – друзья. Где бы и с кем бы мы ни были!
Найра взяла второй рукой Комена за запястье. Комнатку, где они ели, озарила ещё одна фиолетовая вспышка. Молчание затянулось и девушка, дёрнувшись, будто вспомнив нечто важное, выпалила:
– А у меня сегодня во сне было виде́ние!
– Накануне перед всплеском? – удивился Комен, изображая кривую улыбку. – Шикарно, чё! Мы все умрём, да?
Найра потупила взгляд:
– Там был и ты, Комен, твою рассечёную бровь я и во сне узна́ю…
– Я? О-о… Плохое-плохое предчувствие!
– Ну-у? Не томи! – уронив вилку потребовал Кас.
– В общем, н-ну… – собравшись с духом, Найра выпалила: – У тебя печати потухли, но ты не умер!
Озноб пробежал по затылку Комена.
Сбиваясь, Найра продолжала:
– Это очень странно, но ты правда был жив и даже радовался! К тому же я видела ещё что-то, вернее, кого-то… Тебя окружали много силуэтов, маленьких и больших, но они не желали зла.
