В это время зашел Валерий Павлович: «Что это, откуда, где вы это взяли? Это не наш объект.» Вероника такой реакции не ожидала. – Да мы нашли на самом верху стеллажей. – Она думала, что он их похвалит, что они такие молодцы, а он в крик. Она его редко видела таким нервным. – Мы только не знали, как записать, – неуверенно сказала Вероника. – Куда записать? – заорал Валерий Иванович, – на мусорную кучу и сжечь. – Валерий Павлович, вы это серьезно? А как же в музей? – пролепетала еще тише Вероника. – Тебе не понятно? На мусорку и сжечь. – Он даже не пошел к себе, а вышел, хлопнув дверью. Антон с Вероникой посмотрели друг на друга, и Вероника опустила глаза. – Шеф никогда на нее не кричал, да еще при других. Может ему тоже охранник не понравился? Приветствие Петра Петровича по утрам уже вошло в привычку, как напутствие. Он каждому говорил что-нибудь приятное. А, может, Валерий Петрович приревновал??? Когда он зашел, мы так весело смеялись. – Она стала складывать чертеж, отметив машинально, что бумага-то не похожа на нашу, более гладкая и тонкая. – Что будем делать? – она посмотрела на Антона. Она еще не была в такой ситуации, когда она не могла выполнить команду своего шефа. – Даже, если Валерий Павлович сказал это всерьез. Мы не можем это сделать здесь. Охранники услышат дым и прибегут, или завоет пожарная сигнализация. Вынести папку через проходную, чтобы сжечь невозможно без его подписи и печати. Для этого надо оформлять специальную накладную. Может положим туда же? А когда Валерий Павлович «отойдет», похоже нервный срыв у него сейчас, я его опять спрошу. Все-таки старый документ, неважно чей. Сжечь всегда успеем. Да мы никогда и не сжигали документов. Если он будет настаивать, пусть оформляет все сам, или аннулирует, для чего комиссия нужна. Если комиссия поставит соответствующую резолюцию, тогда это сделают и без нас, – рассуждала вслух Вероника. – Согласен? – А мне-то что, я здесь человек временный, – ответил Антон. – Конечно, он не ожидал такой встречи с начальником. – Я даже не успела их познакомить, – подумала про себя Вероника. Полный конфуз, – Вероника завязала папку. – Забрось, пожалуйста, обратно. – Антон нехотя полез по стремянке. – Вообще не видно, даже отсюда, здесь планка деревянная закрывает, – и Антон, смеясь добавил: «Как нашел, так и спрятал».
Настроение у них упало. Уже не хотелось ничего делать. Тогда Вероника предложила опять попить чай:
– Тебе сколько сахара, одну или две?
– Одну.
– Я себе две кладу, хоть и говорят вредно, но почему-то на работе я люблю сладкий чай. А дома пью чай с медом. Кстати, у нас здесь есть мед. Я себе когда-то принесла. Иногда хочется что-нибудь сладенького. Но тогда я пью чай без сахара, а мед ем с бубликами.
– Что-то очень сложно.
– Да ничего не сложно. Если с чем-нибудь несладким, например, с бутербродом с сыром, то я пью сладкий чай, а если с чем-нибудь сладким, с шоколадкой или с бубликами с медом или с булочкой сладкой, то я пью чай несладкий.
– Честное слово, не понимаю.
– Что тут непонятного? А когда я пью просто чай, без бутерброда или сушек, то на работе – с сахаром, а дома – без сахара. На работе мне сахар нужен для работы мозгов. У меня без сахара голова начинает болеть. А выпью чашечку чая с сахаром становится лучше, конечно, еще лимон желательно добавлять, но у нас холодильника нет, негде его хранить до следующего дня. Иногда, правда, я оставляю, но мне кажется, что лимон впитывает пыль и становится невкусным на следующий день.
