Вито схватил полукровку за волосы и резко потянул его голову назад. Ал всё рычал, стискивая зубы до скрипа, вырывался и дёргал головой, желая освободить болезненно сжатые пряди волос.
– Или ты сейчас успокоишься и подожмёшь хвост, или тебе же будет хуже, – молодой человек дёрнул голову Александра назад, заставляя того удариться затылком о трубу. По подвалу раскатисто раздалось эхо, – ты же знаешь, что я могу спокойно разорвать тебя в клочки, если это понадобится.
Валенти посмотрел на Александра. Ему показалось, что Ал хищно оскалился, а в грязно-жёлтых глазах промелькнул совершенно дикий огонёк ненормальности. Клыки заметно увеличились, рот из-за этого не закрывался полностью. А взгляд – может в нём и читалась какая-то осознанность и привычная колкость, но всё равно это было совсем не то: взгляд шальной, избегающий прямого зрительного контакта.
Вито затрясло от понимания, что все его угрозы бесполезны – Александр не слушает и ничего не запоминает! Всё в пустоту. Злость ещё сильнее обжигала тело, подступала к горлу ядовитым комом, хотелось лечь на пол и взвыть.
– А может у меня обращение, а не у него? Или мне это снится? Нет, нет, не снится, это какое-то безумное помешательство, – пронеслось с лихорадочной быстротой в голове.
Валенти отполз к ступенькам и прижался лбом к прохладной стене и шумно выдохнул. Нужно было успокоиться, отвлечься и решить, что делать дальше: оставаться здесь и продолжать следить за Алом или идти наверх спать, разбудив брата и отправив в подвал. Если так и будет продолжаться, то точно придётся отказаться от дежурства, иначе Вито просто в порыве гнева не рассчитает силу и может в следующий раз очередным ударом головы об трубу убить полуоборотня. Он не знал, что на него нашло.
У Вито появилась идея. В свой прошлый приезд старик Аделмар дал ему и Нино пять мелких печатей на случай, если полнолуния будут проходить очень тяжело. Конечно же он говорил, что это лишь на крайний случай, потому что мучения мучениями, но с этими печатями Александр не будет никак сопротивляться обращению и высока вероятность, что после этого рассудок помутится, и то это в лучшем случае, в худшем – полная потеря разума. Не хотелось даже думать о чём-то подобном, всё ведь должно было быть нормально.
Южанин резко встал на ноги, на мгновение перед глазами всё потемнело, схватил с пола свечу и выскочил из подвала, забыв закрыть за собой дверь.
В этот раз удалось сохранить пламя свечи горящим. Вито в очередной раз переступил злосчастный лист фанеры и оставил свечу на столе, а сам уселся на край кровати и потеснил спящего Нино к стене. Тот лишь что-то неразборчиво пробормотал, закутался с головой в одеяло и стал возиться, пока не свернулся в подобие клубка и, прижавшись к Вито, засопел. Вито задумчиво постучал пальцами по деревянной перекладине лестницы, которая вела ко второму ярусу – никакой реакции.
– Да просыпайся уже! – раздражённо прикрикнул Вито, и с силой отпихнул близнеца от себя.
Нино дёрнулся и тут же сел, распахнул глаза и отодвинулся к изголовью кровати. Он почувствовал, будто сердце упало куда-то в ноги и колотилось там, как сумасшедшее, а спокойное дыхание сменилось на сбивчивое, учащённое.
– Зачем так орать? – шепнул Нино, подтянул ноги к себе и стал тереть кулаками глаза, вглядываясь в лицо старшего брата. – Что стряслось?
– Печать нужна для Ала, которую нам давал Аделмар.
