– Вы же сказали, что он ни при чём, – её шёпот был полон отчаяния.
– Я так не говорил. Я сказал, что ничего не имею против него. Но не все разделяют мою позицию.
Она ведь частичка той системы, она не заслуживает ни сожаления, ни помилования.
– Можно мне чай! – вдруг, не придумав ничего другого, спросил я.
Не сразу поняв, что я сказал, она положила тряпку на стол, повернувшись к шкафчику с целью достать кружку. Я сел за барную стойку, стоящую недалеко от меня, на которой лежала толстая книга «Скрытая психология. Или как быстро вылечить пациента», положив пистолет на стол, но, не убрав с него руку. Мой взгляд наблюдал за её действиями, не выпуская её с поля зрения.
– Вы как пьёте чай?
– А? – переспросил я, несмотря на то, что понял её слова.
– Вам какой чай? Черный? Есть ещё зеленый.
– А… Черный.
Она меня боялась, но старалась этого не показывать, из-за чего её страх был ещё более заметен.
– Можно ещё сахар?
– Да, конечно. Вам сколько ложек?
– Две.
Из коридора послышался какой-то шум, сопровождаемый сложным для восприятия мужским голосом. Но, несмотря на его неразборчивость и злую гнусавость, в нём можно было разобрать отдельные недовольные выражения, вырывающиеся, как пулемётная очередь из раскаленного ствола. То затухающие, то вновь разносящиеся по дому удары обо что-то металлическое давали понять, что их источник не желал поддаваться безрезультатному натиску Тома.
– Что это? – ещё сильнее заволновалась заложница.
– Это? Не обращайте внимания. Скоро он к нам присоединится.
– Вот ваш чай.
– М… Спасибо.
Взяв только что поставленную передо мной кружку, я в ужасе замер. Вполне возможно, что мой растерянный мозг был обманут, и то, что неожиданно попало в моё поле зрения было лишь злой шуткой неравномерно скопившегося подкожного жира на животе отошедшей от меня на пару шагов женщины. Но на фоне остальных истощенных частей её тела этот небольшой бугорок казался именно тем, что могло оказаться причиной провала моей части этой миссии.
Заметив мой взгляд, прикованный к её животу, она отвернулась к раковине, где забытый кран заполнял водой переполненную посуду.
– Какой месяц? – надеясь услышать опровержение своих догадок, неуверенно спросил я.
Вдруг я снова уловил её умоляющий взгляд, проникающий вглубь меня, дающий понять правоту моих наблюдений. Теперь я понял, что её страх не был страхом за свою жизнь, она боялась за жизнь другого человека внутри неё.
Я, поставив чашку на стол, не отпив из неё, выложил из кармана пачку сигарет, которая была вручена мне на том самом проклятом мосту.
– Вы не против, если я закурю?
– А вот и мы, – раздался за моей спиной голос Тома.
Он небрежно кинул передо мной черную папку, недовольно что-то бормоча.
– Мама… – послышался сонный детский шёпот.
– Иди ко мне. Не волнуйся! Всё будет хорошо.
Маленький человек, зашедший на кухню, побрёл к женщине, сильно наклонившись вперед, словно у него болел живот.
– Представь, в стене это замуровал. Еле вытащил, – недовольно пожаловался мне Том. – Так, ладно. Вы двое садитесь за стол. Только без глупостей.
Я, встав в углу кухни, закурил сигарету, положив пачку вместе с зажигалкой на стол. На зажигалке снова мелькнула какая-то надпись, вырезанная её прошлым владельцем.
– Эй! Ты же, вроде, не куришь! – возмутился человек, стоявший в другом конце кухни с пистолетом в руке.
– Я-я… Да, это так, просто, чтобы расслабиться.
