«Не совсем такие же, – усомнился Гил. – Хотя, говорят, когда они ходят по улицам переодетые, без гаррионов, никто их за лордов не принимает».
«Возомнили о себе, потому что разбогатели, – заявил Флориэль. – А я разбогатею еще больше и тоже задеру нос. И все эти лорды наперебой прибегут со мной родниться, чтобы талоны мои пересчитывать и слюнки пускать! Представляешь? Синие талоны, оранжевые, зеленые! Пачки и связки и стопки, всех цветов!»
«Талонов понадобится куча, – кивнул Гил. – Космическая яхта сто́ит дорого – полмиллиона, не меньше. А самые лучшие – „Ликсоны“ и „Гександеры“ с прогулочными палубами – те, наверное, и по миллиону тянут. Но как было бы здо́рово, а? Вообрази: мы в открытом космосе, Мирабилис остался позади, прямо по курсу – загадочная планета, полная приключений. А мы обедаем в главном салоне – подают тюрбо, гребенца на вертеле, душистое гудейское вино. А потом мы прогуливаемся под куполом на корме, с шербетами в руках, и там темно, и вокруг горят звезды Мирабилиса, а сверху – Ятаган Циклопа, и дальше, широкой рекой, вся Галактика!»
Флориэль глубоко вздохнул: «Не смогу купить яхту – украду!» Заметив сомнение на лице Гила, он заговорил с серьезной убежденностью: «По-моему, это было бы только справедливо. Угоню звездолет какого-нибудь лорда – у них не убавится, они купаются в талонах! И на что можно тратить такую уйму денег? Да они их просто выбрасывают!»
Гил не был убежден в том, что действительность соответствовала представлениям Флориэля, но спорить не стал.
Флориэль приподнялся, стоя на коленях: «Пошли в космопорт! Поглядим на яхты, выберем какую-нибудь!»
«Сегодня?»
«Конечно! Почему нет?»
«Туда далеко».
«Поедем на Обертренде».
«Отец не любит отдавать лордам лишние талоны».
«Не так это дорого. До Годеро? Не больше пятнадцати чеков».
Гил пожал плечами: «Ладно».
Приятели сбежали с утеса по знакомой тропе, но вместо того, чтобы повернуть на юг, обошли муниципальные сыромятни и направились к киоску районной станции №2 Вейжа, что на западной ветке Обертренда. Спустившись к посадочной платформе, они зашли в капсулу. Каждый по очереди нажал кнопку с символом космопорта и приложил удостоверение несовершеннолетнего иждивенца к считывающей пластинке. Капсула разогналась, помчалась на восток, затормозила и открылась. Гил и Флориэль поднялись на эскалаторе в зал ожидания космического вокзала – напоминающее громадную пещеру помещение, где каждый шаг отдавался шелестящим эхо. Приятели прокрались в закоулок, подальше от посторонних глаз, и, переговариваясь вполголоса, оценили ситуацию. Вопреки общей атмосфере сдержанного волнения, связанного с прибытием и отправлением звездолетов, космический вокзал был местом безрадостным, со стенами, выложенными пыльно-коричневой плиткой, и огромным темным сводом.
Гил и Флориэль решили последовать за пассажирами, спешившими к экскурсионным кораблям. Они приблизились к турникету для проверки билетов и попытались проникнуть на посадочное поле, но охранник остановил их: «Вход на смотровую площадку – под аркой. На поле проходят только пассажиры!» Тем не менее, охранник скоро отвернулся, чтобы ответить на чей-то вопрос. Флориэль, внезапно осмелев, схватил Гила за руку, и они проскочили мимо.
Окрыленные собственной удалью, приятели укрылись в тени под нависающим выступом опоры вокзала. Там они присели на корточки и огляделись. Их испугал внезапный звук, раздавшийся из неба: высокий вой гравитационных амортизаторов экскурсионного лайнера компании «Лимас», опускавшегося к космодрому подобно гигантской толстопузой утке. По мере того, как силовое поле реагировало с поверхностью планеты, вой превращался в скуление, а затем в пронзительный свист, постепенно исчезнувший за пределами восприятия человеческого уха. Корабль прикоснулся к посадочной площадке – звук вернулся в слышимую часть диапазона и быстро снизился до глубоких басов, напоминавших вздохи, после чего наступило молчание. Лайнер надежно покоился на земле Хальмы. Открылись трапы. Пассажиры выходили медленно, с опущенными головами – их талоны были истрачены, их честолюбие удовлетворено.
