Одно знаю точно: поговори я с Эмилем тогда... Узнала бы всю правду и не пошла бы на поводу у Салтыкова. Мы не потеряли бы восемь драгоценных лет, я не скрыла бы от Бестужева дочь.
Но все случилось иначе. Я облажалась.
В груди неприятно колет от слов Эмиля. Но что бы он там ни говорил, я умом понимаю, что он специально меня провоцирует, чтобы я продолжила свою речь. Но я и без того наговорила слишком много лишнего. На эмоциях! Хоть и обещала молчать.
Пусть сам все узнает. Пусть мучается, сам бежит за мной, признает свою ошибку.
Я не продажная.
С Глебом не спала никогда в жизни. Мне противно от него. А еще больше от самой себя, что в прошлом поверила ему и угробила наше с Эмилем счастье.
Хотя... Не буду так жестока к самой себе. Не только я виновата в случившемся много лет назад. Возможно, я была глупой, двадцатидвухлетней девчонкой. Но Бестужев, взрослый мужчина, тоже поступил как ребенок. Слишком много мы ошибок наделали и все еще продолжаем в том же духе...
— С тобой мне разговаривать не о чем. И да, я даже не стану тебя убеждать в чем-либо. Думай обо мне что хочешь. Еще одно вбей в голову: сексом я могу заняться с кем угодно. От тебя мне нужна всего лишь работа. Если я тут лишняя, просто выгони, и все. Мужчину я себе найду при любом раскладе. Неоднократно Глеба спящим оставляла и сбегала из дома. Так что... Я как бы привыкла. И ты обязательно найдешь, с кем лечь сегодня в кровать, босс.
Я смотрю в упор в синие глаза. Не моргаю. Даже не дышу. Но нервно сглатываю ком в горле, когда Эмиль сильно сжимает мое бедро, впивается в кожу пальцами до боли.
Я опускаюсь на ноги, но отойти не получается. Эмиль встает и цепляется за мой локоть железной хваткой. Губы поджаты, грудь вздымается.
— Всегда ненавидел, когда ты несла чушь, чтобы подколоть меня. Ведь знала, как я ненавижу такое поведение. И сейчас... Сбегала от мужа, говоришь? — горькая усмешка трогает его губы. — И к кому же ты бежала, Арина?
— Это совершенно не твое дело, Бестужев! С кем я сплю, с кем встречаюсь — тебя волновать не должно. Ты всего лишь мой босс, не больше. И это тоже под знаком вопроса, потому что после сегодняшнего разговора я просто уйду. Напишу заявление, и все. Чтобы не бесить тебя своим тупым поведением и колкими словами. Доволен? Отпусти меня! Даже о Диларе разговаривать теперь смысла нет. Потому что твоей помощи я больше не хочу!
— Арина! Не наглей. Не перегибай!
— Ты прав, — вздыхаю. — Мне лучше уйти. Иначе действительно натворим непоправимое. Отпусти.
Бестужев отпускает, но я вижу, как он не хочет, чтобы я ушла. Не так я представляла себе наш разговор, но что есть, то есть. Ничего не поделать.
Покидаю компанию злая. Бесит все, даже своя речь. Я, кажется, действительно перегнула палку. Наговорила то, чего нет на самом деле. Если увижу Глеба, то просто врежу ему что есть силы.
И он не заставляет себя долго ждать. Едва я сажусь в машину, как он открывает дверь и располагается рядом. Смотрит так, будто мы близкие друзья. Или же все еще муж и жена. Только такие счастливые...
— Какого черта? — рычу.
— Надо поговорить, — отрезает как ни в чем не бывало.
— Поговорить? — повышаю я голос настолько сильно, что мой все еще муж морщится. — Да я тебя прикончу, придурок! И без того злая, так еще и ты, будь неладен, не «делай» мне мозги. На развод я уже подала, только посмей тянуть кота за хвост! Клянусь, иначе для тебя еще хуже будет!
