Как же понимаю, что она сейчас испытывает.
Господи, почему все мужики такие козлы? Эмиль, например, знал, что я беременна. Но ни разу эту тему не затронул после возвращения, вплоть до позавчерашнего вечера. И то Глеб его обманул, что я потеряла ребенка. Точнее, он все сказал верно, но и именно о том, что это был один из малышей и что второй жив и здоров, промолчал.
— Это разве не Глеб? — спрашивает Дилара, шмыгая носом. — Смотри, в машину садится, — тычет пальцем в сторону красной тачки, где он показывается не один, а со своей бывшей, с которой за последние восемь лет успели раз двадцать поссориться, послать друг друга в пешее эротическое. И вот, вновь помирились.
Чего только между ними не происходило. Салтыков всегда бежал к ней, будучи со мной в браке. Ну, естественно, ему же баба была нужна. Я его близко никогда не подпускала. Он мужчина, в конце концов. Пусть и долбанутый на всю голову. У них будто какая-то больная любовь.
— Угу. Снова вернулся к Наташеньке? — из горла вырывается истерический смех. — Теперь уж точно он на ней женится, если, конечно, за решетку Эмиль его не отправит. Хотя... Я уже ничего хорошего от Бестужева не жду. Ему плевать на прошлое. Интересно, что они тут делают? В компании Эмиля...
— Может, уговаривают твоего, чтобы он их к себе взял?
— Да ну, — смеюсь я, заезжая на парковку, ищу свободное место. — Нет, это невозможно. В таком случае мне придется приобрести оружие и расстрелять Эмиля. Вместе с его новыми сотрудниками. Я не хочу возвращаться в прошлое. Меня вполне устраивает настоящее. Еле избавилась от Салтыкова.
— Как думаешь, если попрошу у Эмиля дать мне всего лишь один день на отдых...
— Разрешит, — уверенно киваю, перебивая подругу. — Тебе голову проветрить надо и успокоиться. Точнее, смириться. Я же ведь даже не заговаривала про аборт, как ты заметила. Потому что я более чем уверена: ты его не сделаешь, несмотря на то, что отец малыша женат. Чую я пятой точкой — Камиль тебя не оставит. Что-то там нечисто. Он не просто так хотел с тобой поговорить...
Остановив автомобиль, я смотрю на часы и понимаю, что подниматься в компанию не имеет смысла.
— Ты за Эмилией?
— Да, домой ее отвезу, а потом вернусь. Закажешь что-нибудь вкусненькое? На свой вкус, — прошу я.
На самом деле я ищу подход, как бы заставить ее хоть что-то перекусить. От стресса и тех мыслей, которые крутятся у Дилары в голове, она сутками остается голодной. Я слишком хорошо знаю свою давнюю подругу.
— Хорошо. Буду ждать тебя.
По пути звоню дочке, предупреждаю, что сама еду за ней. Она, как всегда, визжит от счастья, что за ней снова приедет мама спустя несколько дней.
Я думаю не только о себе. Не только о том, как отреагирует Эмиль, увидев однажды свою дочь. Но еще и ситуация Дилары не дает покоя. Как бы родня Рахманина не вмешалась в это дело и не стала мешать Диларе жить спокойно.
Выхожу из автомобиля, приближаюсь к школе. Тут столько машин... Все приехали за своими малышами. Ищу глазами дочку, но не нахожу. Звоню ей, она говорит, где находится.
Вроде бы вижу ее. С каким-то мужчиной разговаривает, но тот стоит ко мне спиной. Дочь замечает меня, улыбается, что-то сообщает своему собеседнику в черном костюме, тыкая маленьким пальчиком в мою сторону.
Человек оборачивается, чтобы увидеть, про кого говорит Эмилия. Всего мгновение... Меня словно током прошибает. Я слишком резко останавливаюсь, встретившись взглядом с Бестужевым.
