Одна из полицейских в это время повернулась к ней, чтобы задать вопрос. Девушка сидела на диване с каким-то потерянным видом, будто бы не понимала, где она находится.
– Мисс, вы в порядке? На вас лица нет! – обеспокоенно спросила одна из офицеров, подойдя к Кристине и подозрительно глядя ей в лицо, несколько раз провела ладонью перед глазами девушки, проверяя реакцию.
Но в это мгновение Кристина выронила салфетку из руки и как бы очнулась от своих глубоких мыслей и что-то вспомнила.
– Все хорошо. Я просто взяла салфетку со стола, чтобы вытереть нос, у меня аллергия, – глупо хихикнула она, – а там оказалась кровь. Я очень боюсь крови. У меня фобия, – пояснила она для убедительности. – Это вводит меня в ступор и подкашивает ноги. Я, пожалуй, пойду, – Кристина тяжело встала с дивана, все еще чувствуя легкое головокружение.
– Поеду, покатаюсь по району на машине и поищу папу Луизы. Хоть какая-то помощь, – она сделала серьезное лицо и посмотрела на соседку.
Луиза в это время подняла мокрые и опухшие от слез глаза на девушку, на какое-то время прекратив рыдания. Она благодарно кивнула и снова уткнулась в носовой платок.
Кристина стремительно спустилась в гараж и села в машину. Она еще несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять дрожь в теле от переполняющих ее эмоций. Как она умудрилась второй раз за неделю попасть в такую ситуацию? Просто наваждение какое-то. Словно кто-то нарочно подкидывает ей людей, нуждающихся в ее помощи. С одной стороны, она была только рада помочь, но с другой – она помнила, чем закончилась для нее одна такая попытка, и было страшно, что это может произойти снова. Но тогда был смысл рисковать, а сейчас нет.
– Значит – парк! Ага. Где же это дерево? – она закрыла глаза, как будто что-то представляя себе в воображении, потом довольно улыбнулась, открыла глаза, вставила ключ в зажигание, нажала на газ и, осторожно выехав из гаража, устремилась к дороге, по которой умчалась вперед так быстро, насколько позволяло ограничение скоростного режима.
Кристина оказалась в национальном парке, который находился недалеко от дома, и шагала по дороге, предназначенной для передвижения пожарных машин, если вдруг в парке будет обнаружено возгорание. Простым машинам сюда въезд запрещен, но прогуливаться по этой дороге можно беспрепятственно. Поэтому Кристина оставила свою зеленую подругу на парковке у шлагбаума и поспешила к тому дереву, на котором любили отдыхать черные какаду.
Она почти сразу нашла пожилого мужчину. Он сидел под огромным деревом эвкалипта, потерянный и грустный. Из брови по щеке струилась маленькая змейка багровой крови. Старик оглядывался по сторонам, испуганный, словно ребенок, и не понимал, где находится и как сюда попал. Обычно в национальном парке нет сигнала сотовой связи, но старичок не успел далеко уйти, отсюда еще можно было дозвониться. Она позвонила в скорую и полицию, сказала, что нашла пропавшего дедулю.
«Под этим раскидистым деревом ни фига бы они его не увидели с вертолета. А патрульные сюда бы не поехали», – иронично подумала она и, сев рядом, осторожно взяла дедулю за руку.
– Все хорошо, Джон! Я с вами, скоро вы будете дома.
Он сначала испуганно дернулся, как будто боялся, что ему могут причинить вред. Но потом почему-то доверился этой незнакомке. А может, вспомнил в ней ту самую соседку, которая по утрам на балконе машет ему, поливает цветы, поет странные песни на чужом языке и пьет дешевый кофе, листая какую-то книженцию с пожелтевшими страницами.
