— Вот видишь, ты опять молчишь… Ну кто после этого упрекнет меня в отсутствии терпения? Пожалуй, я приступлю. И поверь мне, в следующий раз ты замолчишь, только если я засуну твой отрезанный палец тебе прямо в глотку.
Истошный крик эхом отскочил от стен. Но Матей с ножом в руке прошёл мимо ювелира и открыл дверь камеры.
— Я уж думал, вы никогда не придёте. Учти, кровь бы сам отмывал. И стул, если бы этот слизняк обгадился. Возвращайся через час, за это время мы управимся.
Матей, отпустив подчиненного, вернулся на свое место, но уже не один.
— Ну же, хватит слёз. На твоё счастье, у нас появились более чистые и эффективные методы работы. — Матей повернулся к новоприбывшему. — Зафиксируй страх, который он испытывает, только пусть боится теперь не пыток, а предать короля, так же сильно. И всю любовь, какую найдешь, преврати в любовь к его величеству.
— Даю слово, — улыбнулся Солин, — после моей работы он при виде вашего короля будет писаться от восторга.
***
Ювелир широким легким росчерком подписал признание. Он улыбался, глаза его блестели.
— Я так рад, что всё рассказал! Это такое счастье — наконец облегчить душу. Меня так терзала вина перед нашим королем, и сейчас я готов принять любое наказание. Даже моей жизни не хватит, чтобы искупить мой грех!
— Ну что вы, — поморщился Матей, — хорошие мастера на дороге не валяются. Королю вы куда полезнее будете живым. За вашу провинность мы конфискуем часть вашего имущества, а также обязуем вас сделать несколько одолжений его величеству.
— Все что угодно!
— Угодно, угодно… Не успеешь оглянуться, как настанет пора осеннего бала. Королеве не помешают новые украшения. Изъятые у графа Дидье алмазы вполне подойдут… Кроме того, мы проверим все наводки из вашего признания. Если они подтвердятся, вы подпишете ещё несколько бумаг… Ну а сейчас вас проводят к выходу. Король милостив, и вам никогда не следует забывать его доброту.
Стражники под руки выволокли ювелира, который всё продолжал лепетать слова любви и верности короне.
— Я надеюсь, он успокоится потом? Или до конца жизни останется таким дегенератом?
— Обижаете, — вскинул брови Солин, — восторги улягутся за пару часов. Это так, побочный эффект и последствия пережитого страха.
— Что ж, в таком случае — благодарю за работу. И прошу прощения, что вам временно пришлось переехать в темницу. Как там наша гостья?
Солин помедлил с ответом.
— Всё ещё не готова к предложению его величества.
— И мы пока не готовы его сделать, — пожал плечами Матей, — сначала нужно убедиться, что она не наврала. Неужели мы действительно найдем эту гребаную Колыбель?
Солин немного нахмурился от пренебрежительного тона, но благоразумно решил не обострять диалог.
— Она будет либо там, либо где-то очень близко. Девчонка всё время ревёт из-за того, что выдала тайну.
Матей фыркнул.
— Тоже мне, тайна. Будь хотя бы у трети ваших соплеменников столько же ума, как у вас, никакая Колыбель не была бы нужна. Жаль, что не всем очевидно, что вы проиграли войну и надо искать сотрудничества, а не неприятностей.
— Тем лучше для меня, — пожал плечами Солин. И добавил: — Я бы хотел вернуться к Тарии. Может, смогу уговорить её присоединиться.
— Она же сейчас оплакивает вашу преждевременную кончину?
— Ну, значит, обрадуется сильнее… только давайте я сделаю всё сам, ладно? А то у меня мурашки от ваших садистских инструментов, да и корочки потом чешутся просто невыносимо.
