– Но нам хватает денег. Мы уже живем лучше, чем большинство наших друзей. Зачем тебе больше?
– Что значит зачем? Ты видела, где мы живем? В какой-то съемной халупе.
– Мы живем в центре Москвы. У нас две комнаты по двадцать метров. Мы ездим отдыхать четыре раза в год. Тебе этого мало?
– А если у нас дети появятся? Где мы будем их воспитывать?
– Какие дети? Я даже не помню, когда сексом последний раз занимались?
Саша позеленел. Потом покраснел.
– Так в этом все дело? В сексе?
Спустя полчаса мы лежали на кровати и задумчиво разглядывали потолок.
– Как ты думаешь, у нас когда-нибудь будет нормальная семья?
– Нормальная это как?
– Ну представь: ты приходишь вечером домой, я стою на кухне варю борщ, ты подходишь, целуешь меня и мы садимся ужинать.
– Я последний раз такую семью видел только в рекламе супа быстрого приготовления.
– Думаешь, в реальности такого не бывает?
– Не знаю, я не видел. Твои родаки вон вообще развелись, как только возможность представилась, а мои… лучше бы развелись. Эту грызню все время слушать… Про то, что не хватает на продукты, на шмотки и на репетиторов, самых лучших, чтобы деточка, то есть я, мог поступить в самый лучший вуз, чтобы у него все было как у людей. И все это, знаешь, всегда позиционировалось будто бы для меня. А на самом деле знаешь что я думаю?
– Что?
– Что взрослые дети для баб – это как машина для мужика. Встречает она соседку и давай ей рассказывать: а вот мой-то во-о-он куда поехал, в Москву, а ваш все – как из армии пришел, так все работу ищет… Ну да, понимаю, куда ему с таким то папаней… Мерзко.
– Дичь какая-то.
– У тебя не так было?
– Не. Мама хотела в Академию художеств поступать, а потом залетела. Ну ты понимаешь, творческая натура. Ну и как бы так получилось, что ей помешала самореализоваться. Ну сидела дома, воспитывала какое-то время. А папа что? Тоже молодой был, устроился на работу параллельно с учебой. Это у него третий курс был кажется, потом пахал как проклятый.
– А развелись из-за чего?
– Да хрен их знает. Жили как-то, а потом мама загремела в больницу с аппендицитом. Вышла оттуда и ее как переклинило. Сказала: «все, поняла, хочу для себя пожить». Папа в истерику. И это при том, что у него на его телеке косяк любовниц был, и ему вообще не до нас было. Потом пошло поехало.
– Тоже так себе история. Подожди, я же подарок тебе принес.
Он завернулся в одеяло и вышел в прихожую, вернулся оттуда с пакетом, протянул мне. Я взяла коробочку, раскрыла и завопила от восторга:
– Как ты узнал?!
– Ну я же не идиот: ты все время у одних и тех же витрин застреваешь.
– Оно же дорогое безумно, – я застегнула золотой браслет с репродукцией известной картины на эмалевой вставке, протянула руку и повертела, – мы так на квартиру не накопим.
– Ой да прекрати. К хорошей жизни нужно привыкать постепенно. Не будешь больше ругаться?
Я встала, подошла к нему и обняла:
– Я постараюсь.
