– Поужинайте, вы наверняка голодны.
– Благодарю, это весьма кстати, – поблагодарил ведьму Инар, и мы набросились на еду. Уже спустя минут десять на тарелках ничего не было, и допив из стакана теплое молоко, я поблагодарила:
– Все было очень вкусно, спасибо.
Наринэ кивнула и серьезно произнесла:
– Итак, теперь давайте приступим к делу. Полнолуние уже завтра, и если вы хотите в этом месяце попасть в Эндервелл, то обряд нужно проводить прямо сейчас.
– А вы успеете подготовить Аниту? – уточнил Инар.
– Надеюсь, что да.
– Стоп, стоп. Какой обряд? – опешив, спросила я. Верховная ведьма внимательно посмотрела на меня и ответила:
– Обряд высвобождения магии.
– И… Как он будет происходить? – после того, что я узнала об этих ведьмах, как-то настораживала мысль о том, что они будут проводить надо мной какой-то неизвестный обряд.
– Сейчас нет времени рассказывать в деталях, поэтому узнаешь все по ходу действий, – ответив, Инар посмотрел в мои перепуганные глаза, и добавил, – Не переживай, все пройдет хорошо. Я постоянно буду рядом, и не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.
Я устало вздохнула.
– Ладно, обратного пути все равно уже нет.
На этом дискуссия закончилась, и Наринэ повела меня готовиться к обряду, приказав Инару ожидать в доме.
Выйдя на улицу, мы направились в сторону леса. Там, среди высоких сосен, стояло небольшое строение без окон, по виду напоминающее деревянную юрту, из трубы которой валили клубы дыма. Войдя внутрь, я поняла, что это что-то наподобие бани или хаммама.
У стен стояли низкие лавочки и столики, заставленные разнообразными флаконами и чашами, под низким потолком висели всевозможные пучки трав и травяных скруток. Помещение отапливалось каменной печью, а прямо посередине стояла большая круглая лохань, наполненная водой. Горячий воздух был пропитан горьким запахом полыни с нотками мяты, и благодаря тусклому освещению и курящимся благовониям создавалась атмосфера некой сакральности и тайны.
Две девушки, одетые в простые хлопковые сорочки до колен, наливали в лохань из глиняных кувшинов какую-то красную жидкость, сильно смахивающую на вино. Увидев верховную жрицу, они поклонились ей, заведя руки за спину, а Наринэ, бегло кивнув им, подтолкнула меня вперед, к ближайшей лавочке, приказав раздеваться.
Понимая, что спорить бесполезно, я начала стягивать обувь и верхнюю одежду. Раздевшись до белья, повернулась к ведьмам, и спросила:
– Что дальше?
– Снять нужно все, – подняв бровь, медленно произнесла верховная.
– А белье оставить нельзя? Как это повлияет на ход обряда? – жалобно протянула я, мысленно уже представляя, как буду умирать от смущения, сидя в их лохани.
Наринэ с тяжелым вздохом сказала:
– Если я говорю, что нужно снять все, значит, ты не задаешь глупых вопросов, и делаешь, что сказано!
Я раздраженно закатила глаза, и отвернувшись, начала расстегивать бюстгальтер, пробурчав себе под нос:
– А я еще думала, что матриархат – это круто.
Когда с бельем было покончено, ведьмы усадив меня в горячую воду, которая опьяняюще пахла терпким вином и травами, стали наносить на кожу какие-то бальзамы, втирая их в тело жесткими мочалками из растительных волокон. Одновременно с этими действиями они тихо читали нараспев какие-то странные слова, смысл которых был для меня непонятен.
Когда с растираниями было покончено, Наринэ, все это время стоявшая перед лоханью, подала мне чашу с каким-то настоем. Сделав глоток, я закашлялась – до того крепким и горячим оказался этот травяной напиток. С трудом допив до конца, я отдала чашу обратно, и мне приказали выходить. Встав из воды, прикрыла руками грудь и направилась к лавочке, на которой вместо моей одежды уже лежала белая сорочка из тонкой, просвечивающей ткани. Я взяла ее в руки, с подозрением рассматривая, и спросила:
