– Сержант Грегориус, – ровным голосом произнесла генерал, – приказываю уничтожить цель.
– Госпожа генерал, – отозвался сержант после секундной заминки, – мы можем продержаться… – К голосу сержанта примешивался вой ветра.
– Уничтожить цель, сержант! – перебила Барнс-Эйвне.
– Слушаюсь!
Де Сойя увеличил радиус обзора и вдруг заметил, что генерал наблюдает за его манипуляциями.
– Полагаете, это отвлекающий маневр? Нас водят за нос?
– Может быть.
Нажатием пальца Барнс-Эйвне объявила готовность номер пять. Готовность номер шесть означала боевую тревогу.
– Посмотрим, – сказала она.
Между тем отделение сержанта Грегориуса открыло огонь. На расстоянии в сто семьдесят пять километров, тем более в условиях песчаной бури, когда воздух насыщен электричеством, лучевое оружие не годится. Грегориус выпустил стальной дротик, способный перемещаться со скоростью шесть звуковых. Цель продолжала двигаться прежним курсом.
– По-видимому, у него нет датчиков. Летит вслепую, – заметила генерал. – На автопилоте.
Дротик пролетел мимо и взорвался на расстоянии в тридцать метров от цели, выбросив навстречу летательному аппарату двадцать тысяч стальных игл.
– Цель уничтожена, – сообщил оператор с орбиты в тут же самую секунду, когда Грегориус доложил: – Попал.
– Найти и опознать, – приказала генерал. Скиммер развернулся и полетел обратно к Долине.
Де Сойя посмотрел на генерала. Стреляем издалека, но бросаем людей на съедение буре?
– Слушаюсь, – отозвался сержант. Его голос заглушил треск статических разрядов.
Скиммер опустился ниже, и де Сойя в тысячный раз за минувшие недели увидел Гробницы Времени. Сейчас он смотрел на них со стороны, противоположной той, откуда когда-то приближались паломники (последнее паломничество состоялось триста лет назад): Дворец Шрайка, напоминающий своими бесчисленными зубцами о существе, которое не появлялось тут много лет; далее Пещерные Гробницы, три подряд, разинутые пасти в розовом мраморе стены ущелья; огромный Хрустальный Монолит, Обелиск, Нефритовая Гробница; и, наконец, украшенный затейливой резьбой Сфинкс – крылья распростерты, дверь запечатана.
Капитан взглянул на хронометр.
– Час пятьдесят шесть, – сказала Барнс-Эйвне.
Де Сойя пожевал губу. Все подходы к Сфинксу вот уже несколько месяцев охраняли швейцарские гвардейцы. За их спинами располагались прочие подразделения. У каждой Гробницы – на случай, если пророчество окажется не совсем верным – стоял патруль. За пределами долины занимали позиции подкрепления. Из космоса вели постоянное наблюдение факельщики и командный звездолет. На краю долины находился готовый к немедленному старту личный катер де Сойи, который должен был доставить капитана вместе с девочкой на авизо «Рафаил» (на борту корабля установили соответствующих размеров реаниматор).
Но сперва эту девочку по имени Энея следует окрестить. Таинство совершится в часовне на борту «Святого Бонавентуры», сразу после того как они окажутся в космосе. А три дня спустя она воскреснет на Пасеме, и капитан передаст ее с рук на руки адмиралу Марусину.
Де Сойе не давали покоя две мысли: что, если девочка пострадает, несмотря на все заверения кардинала Лурдзамийского? Что, если им не удастся захватить ее? Честно говоря, непонятно, какую угрозу для Ордена и Церкви может представлять ребенок – пускай даже ребенок из прошлого, ребенок, общавшийся с Техно-Центром.
