Когда Софья приблизилась к странной парящей фигуре, та вдруг дёрнулась и слегка подняла голову. Она была живой. То, что Софья приняла за камень, было бледной кожей, покрытой синей паутинкой сосудов.
– Кто вы? – пробормотала девушка, не особо надеясь, что незнакомка ответит.
– Уходи, – прохрипела та, не разжимая тонких серых губ. – Нет защиты.
– Что? – Софья сделала ещё один осторожный шаг вперёд. Незнакомка задрожала, узоры на её потрёпанном халате из чёрных превратились в красные.
– Ты мне поможешь, Тава Нуктэ… но сейчас тебе нельзя здесь быть… ты без защиты… Потом приходи… Тебя пропустят… Я буду ждать…
Она задрожала всем телом и внезапно открыла глаза. Софья закричала. В пустых глазницах незнакомки, словно черви, извивались всё те же белёсые нити.
Каменные медведи зашевелились, повернули к Софье грубые угловатые морды. Девушка развернулась и побежала прочь. Но споткнулась о проклятые нити, которые мерцающей грибницей растянулись на земле, и упала. Медведи неторопливо двинулись к ней, а грибница зашевелилась и поползла, медленно оплетая руки и ноги. Но тут сверху прямо к девушке спикировал неизвестно откуда взявшийся огромный золотой орёл. Он аккуратно подхватил её и взлетел. Тьма рассеялась, вокруг было лишь голубое безоблачное небо. Орёл посмотрел на Софью лучистыми лазоревыми глазами и произнёс человеческим голосом:
– Перфекция.
Софья лишь судорожно сглотнула. Орёл приземлился, положил спасённую девушку на что-то мягкое и ласково поинтересовался:
– Не пора ли просыпаться, Софья Сергеевна?
И тут же превратился в молодого человека в белом халате. Незнакомец сидел у изголовья кровати, склонившись над Софьей.
– Где я? – пробормотала девушка.
– В Борейске, в госпитале.
– А что со мной?
– Да ничего страшного, пару рёбер вы, похоже, сломали. До свадьбы заживёт. Я лично сделаю всё, чтобы вы поскорее поправились.
– А вы…
– Доктор Кшесинский, к вашим услугам.
Софья хотела ещё что-то спросить, но тут дверь приоткрылась и в палату заглянула сестра:
– Витольд Сигизмундович, там вас спрашивают. Говорят, дело срочное, от господина Пильцера.
– Софья Сергеевна, прошу простить, – доктор пригладил светлые, чуть волнистые волосы. – Я ненадолго вас покину. Сестра за вами присмотрит.
– Угу, – Софьиных сил хватило только на слабый кивок. Она опустила голову на подушку и тут же провалилась в сон.
Кшесинский осторожно прикрыл дверь, вышел в коридор и быстрым шагом спустился по лестнице на первый этаж. У входа его поджидал худощавый остроносый мужчина лет сорока. Доктор вскинул руки:
– О боже, Теодор Густавович, что вы тут делаете? А если вас увидят? Я же только вчера телеграмму вам отправил…
– Не переживай, Витольд, – Теодор поправил круглые очки в тонкой оправе. Мизинец на его левой руке был спрятан под чёрным бархатным напальчником. – Я не мог ждать, хотел лично удостовериться, так сказать.
– И всё-таки, – Витольд нахмурился, скрестив руки на груди. – Если вас заметят, то как вы объясните то, что вчера были в Петербурге, а сегодня оказались здесь, на другом конце страны?
– Витольд, голубчик, да кто ж вашего покорного слугу в этом захолустье знает? А в столице меня есть кому прикрыть, да и не такая уж я важная персона, чтобы меня там быстро хватились. Документы подправим, чтобы вышло так, что я вместе с тобой приехал… Ну не томи, рассказывай.
– Она идеальна. Перфекция. Я даже и подумать не мог, что такое возможно. Вы были правы, просто уникальный экземпляр. Я хочу её изучить, как можно подробнее.
