– Я пират! – произнёс я.
– Так я и знав.
– Как же тебя звать-то? – спросил я. Тело зудело от детских желаний, но я старался не показывать вида.
– Мне нельзя знакомиться с незнакомыми, – ответил он и отбежал в сторону – сделать что-то важное.
– Это правильно, что не знакомишься, – сказал я, когда мальчик вернулся. – Но разве я незнакомый, если ты знаешь моё имя?
Малыш переложил саблю в левую руку, а правой сердито потёр нос. Я немного напугался. Чтобы не казаться таким уж большим, присел на тёплый асфальт. Пускай увидит меня маленьким и не обижает.
– Меня зовут Ёнька, – шёпотом признался мальчишка, оглядываясь.
– Ёнька, – повторил я. – Интересное имя.
Малыш залез в волосы пятернёй и почесал так сердито, словно когти точил. В глазах промелькнула хитринка.
– Знаешь что, Бамалей… Если ты думаешь, что я буду тебя бояться, то нет – я не буду.
Как вы могли заметить, наш герой безнадёжно картавил. Честно говоря, сам я сразу же перестал обращать на это внимание. Да и сейчас воспроизвести его речь добуквенно у меня не получится, а дразниться не хотелось бы. Раз так, то я буду писать слова целиком – Ёнька же не виноват, что буква «р» хвостиком цепляется за язык. Не было бы хвостика – и каталась бы она спокойно себе, как «о». Ведь никто же не картавит на букву «о»? Правда? С буквой «л» у мальчика происходило вообще непонятно что. Иногда она ложилась на гладкую спинку и соскальзывала изо рта как новенькая. А иногда переворачивалась и вела себя точно так же, как «р». «Необычайно капризные эти буквы», – подумал я про себя, но вслух произнёс совершенно другое.
– Ёнька, если ты меня бояться не будешь, то что же ты тогда будешь делать?
– Я тебя победю, – гордо заявил он.
– Слушай, шансов у меня почти нет, но вдруг и я победю?
– Ты – нет, – ответил мальчик с некоторым сомнением.
– Почему же «я – нет»? – чуть было не обиделся я.
– Потому что я непобедимый Ёнька, – произнёс малец и задрал нос ещё выше. – Мне папа так говорит.
– Ёнька, – напугался я, – а уж не сражаться ли ты со мной пришёл?
– Да, – ответил он.
– Ну, раз так, то ты меня всё-таки боишься.
– Почему это?
– Ну, кто не боится, тот куда попало сражаться не ходит.
– Ничего ты не понимаешь, Бамалей! Когда боятся – убегают.
– Любезный мой, – снисходительно произнёс я и тут же осёкся и сменил тон. – Бояться можно по-разному. Вот я, например, знаю целых двенадцать способов бояться. А те, кто там и выше, – я указал вверх, – ещё больше знают.
– Ну да? Двенадцать? – удивился мальчик. – А это много?
– Подожди, – запоздало сообразил я. – Ты же ведь ещё не до конца большой? В школу ходишь? Где твоя мама?
– Я большой! – рассердился герой. – Я осенью в школу пойду.
– Не сердись. Я имел в виду, что ты размерами такой, что можешь случайно пройти под оградой. Тебе опасно ходить в одиночку, можешь выйти на дорогу и не заметить. Кого ты обычно берёшь, чтобы присматривать?
– За мной не надо присматривать! – разгневался мальчик и снова страшно почесал нос и волосы.
– Так не за тобой, а за заборами, – успокоил его я.
– За заборами надо, – согласился он. – Мама там, на лавочке сидит, – он махнул рукой в сторону ворот, выводящих из парка. – Светланку качает. Она маленькая.
– В волшебном лесу? Ты оставил маму и сестрёнку в этом жутком волшебном лесу?
– Это не лес, это парк, – Ёнька посмотрел на меня со снисходительной улыбкой. – И я не оставил её, – буркнул он. – Вон она, на нас повернулась.
