Вскоре она провалилась в глубокий сон. Я уложил её на диван, и мы с Мирой удалились.
– Что ты ей показала?
– Правду.
– Мира, почему двое? – Всё не унимался я.
– Ты не узнаёшь его?
– ЧТО?
– Лиса своего не узнаёшь?
Конечно, я узнал. Ну, конечно, я сразу его узнал, когда мы с Викой ещё разговаривали впервые по телефону. И сам не мог понять, как. Это были ощущения на уровне души, а не разума. Разум, этот холодный и рациональный компьютер, твердил, что такое попросту невозможно.
– Как ЭТО возможно? – ошеломлённо спросил я. – Это какой-то бред. Неужели, реинкарнация душ существует? Ты никогда не рассказывала…
– Существует, Андрей, существует. Но в данном случае это не реинкарнация…
– А что?
– Кое-что поинтересней… И намного опасней…
Мы проговорили весь вечер. Вика проспала до двенадцати, а затем встала, но мы не стали ей ничего говорить на ночь глядя, а накормили и отправили дальше спать. Лишь утром этот тяжёлый длинный разговор, наконец, состоялся.
Я говорил, что Лис вернулся. Лис, в самом деле, вернулся в мою жизнь после долгого десятилетнего отсутствия.
В общем, как мне объяснила Мира, в девушку попал осколок его души. Души людей, которые гибнут при трагических обстоятельствах, раскалываются на части. В таком случае к месту гибели немедленно спешат Жнецы. Они, вопреки расхожему мнению, вроде врачевателей там, в «высших», как выразилась Мира, измерениях. Они заново собирают душу и помогают ей совершить переход в иной мир. Однако, случаются непредвиденные сбои. Бывает, редко, конечно, один раз на миллиард, что какой-либо осколок ускользнёт от не особо проворного и добросовестного Жнеца. И вот тогда… Одному Богу известно, какая его постигнет участь. Он может попасть в человека, либо в животное, либо в вещь. Но пока он не найдётся, не станет на место, где и должен быть, душа не сможет совершить переход. Если осколок попал в человека, естественно, последний может испытывать раздвоение личности, странные ощущения, связанные с покойным, необъяснимую тоску, горе, его могут мучить чужие воспоминания.
– И что же делать?
– Боюсь, что в этом случае мы бессильны. Осколок уже слился воедино с её душой. Он вернётся туда, откуда пришёл, станет на своё место только когда… Когда Вика умрёт, и её душа освободится.
– Когда он попал в неё? Лис погиб десять лет назад, но она только недавно начала…
– Осколок может не проявлять себя долгие годы, но потом стоит какому-то событию напомнить носителю о покойном, чей осколок души находится в нём, как чужая сущность начинает пробуждаться… Вероятно, в данном случае это была фотография. Если б Виктория её не увидела, возможно, она прожила бы всю жизнь, не подозревая о том, что в её душе есть кто-то чужой…
– В это невозможно поверить, Мира, извини, но я… Я не могу… Всё это выглядит так фантастически.
– Фантастически? Я бы так не сказала, глядя на бедную девочку, лежащую в соседней комнате. Я бы сказала, что всё выглядит слишком жизненно. Жизнь – это страдание. Жизнь несправедлива и непостижима. Но жизнь – это всё, что у нас есть.
– А что ей теперь делать? Что делать Вике?
Мира вздохнула. Ни с облегчением, ни с досадой, ни с сожалением. А просто вздохнула от усталости.
– Жить дальше. Что же ещё?
Хороший совет. Его мог бы дать и какой-нибудь шарлатан на рынке.
– Значит, мой друг неупокоенный?
– Выходит, что так.
– Где он тогда?
– Вероятно, его душа застряла между мирами.
