Шлейф пробуждения или новая его волна зацепил ещё одного. Ал пробегал мимо людей, вот-вот готовых опустить в землю молодого мужчину. Ал чувствовал, что творит зло, но никак не мог помешать. С первым же стуком изнутри упала без чувств вдова. Кто-то не побоялся открыть гроб; люди паниковали, но не разбегались. Неужели, они верили в чудо? Если бабушка умерла тихо в своей постели, то это человек умер при аварии. И части его лежали рядом с туловищем.
– Нет! – успел крикнуть Ал, остановившись. А увидев высунувшуюся из гроба руку без кисти, рванул снова. – Простите!
Вряд ли они услышали его извинения. И ещё менее вероятно, что смогут хоть когда-то принять их. Но Ал мог сказать только это. Бежал и бежал. Вероятно, встреча с быком и стала отправной точкой для бега, для спорта. Точно он уже тогда знал, что лучше бежать, а если нет возможности – драться. Сейчас была возможность только бежать.
В глубине леса пряталась спортивная площадка. Здесь уже разминались взрослые спортсмены. Даже лишённый сна Ал не оказался первым. Он усмехнулся. Вероятной причиной были ускорившие их велосипеды. Но так даже интереснее – Алу казалось, что он тренировался в команде. Пока высушенные мужчины подтягивались, Ал начал махать ногами на уровне головы, а потом замер, забыв ногу в высшей точке. Красивые позы кумира детства так и манили повторять и повторять. Разворот, сальто. Спортсмены отвлеклись, чтобы понаблюдать за гимнастом.
А он представлял своих врагов. Странно было иметь врагов в двадцать первом веке. Оттого и Ал чувствовал себя странно. Если у тебя есть враги, значит, ты силён, думал когда-то он. Только если ты не беглец. С каким бы удовольствием он раскрошил черепа тех, кто гнался за ним. Представляя их, он злился, сильнее бил воздух, однако не мог одолеть. И вдвойне бесился, что они были на подхвате у отца когда-то. Просто пацаны, которым давали самые простые задачи. Потом отец умер, дядя Валера умер, прошло время; и вот уже они стали верхушкой банды. И даже смогли адаптироваться к новому миру, который так отличался от девяностых.
Если бы получалось контролировать тех, кого он пробуждал, первой и единственной командой было бы убить этих мерзавцев. Хотя не единственной, существовали в мире ещё люди, заслуживающие смерти. Только ожидать от остывших мозгов подчинения казалось глупым. Но иногда Ал мечтал об этом. Даже просил свою особенность, точно она была разумным паразитом, подсказать, возможно ли оно? Ответа ни разу он не услышал. Неудивительно. А пробовать снова и снова оживлять кого-нибудь, надеясь на успех, Ал боялся. Армия зомби или стая зомби казалась проблемой определённо большей, чем поехавшие бандиты.
Потому оживитель даже думал о самоубийстве. Это бы решило проблему. Но страх смерти останавливал ещё до этапа планирования; сама мысль перестать мыслить ужасала его. И не существовало гарантии, что на этом всё закончится. Вдруг кровь или мозги Ала способны воскрешать даже после смерти? Капни немного крови на тело, и готово. Так и его смогли бы оживить, а потом пытать, отрывая по кусочку, пока не останется ничего.
Прежние попытки убедить бандитов в бессмысленности затеи провалились. Ал и так знал об их тупости. Но проблема: кто-то явно помнил, что Аглая осталась человеком даже после смерти. Когда Ал убежал, а её вытащили из гроба, она не могла стоять, никого не узнавала от слабости рассудка или настигшей слепоты и кричала. Но говорили, что кричала человеком, не животным и не монстром. А потом даже смогла сказать: "Алёша".
