– Ты туда заберись еще, – с серьезным видом ответил Артем.
Я умолк и снова тронул машину с места. До моего убежища оставалось с полкилометра, не больше, когда он выдал очередную фразочку.
– Хорош дуться, сталкер. – На его губах снова заиграла улыбка. – Сейчас осядем в тепле и уюте, я тебя сразу введу в курс дела.
И тут меня проняло. Я вдруг понял, чем меня напрягала создавшаяся атмосфера. Противоестественностью! Не загадочными фразами очкарика, а тем, что он, пережив автоматный обстрел с применением подствольного гранатомета и лимонки, вольготно вытянул ноги в кресле и рассуждал о каких-то высоких материях, вместо того чтобы сначала обгадиться с перепугу, а потом биться в долгой истерике.
Я и сам-то только начал выходить из неадеквата, иначе сразу бы заметил такое разительное несоответствие. А уж мне тут пришлось всякого насмотреться! И то сегодняшнее приключение оставило след на психике. А этому – хоть бы хны! Словно в него каждое утро, вместо умывания, из подствольника лупят.
Мое убежище представляло собой заброшенный овощной склад. Ну, это громко сказано... На самом деле это был бетонный бункер, общей внутренней площадью метров двести квадратных. Когда-то, еще до аварии, тут хранили лук, о чем свидетельствовали таблички на боксах: «Цибуля Червоный Жовтень», «Цибуля ялтиньска», «Цибуля з господарства Проминь» и «Цибуля звичайна». Но лук давно высох и сгнил без остатка, а я получил, волею случая, прекрасный дом, в котором можно было жить одному. Причем вполне безопасно. Снаружи крытый толстым слоем почвы и дерна бункер ничем не отличался от раскиданных в округе небольших холмов. Когда-то из земли торчали три вентиляционные трубы, по которым я и нашел это место, но они были мною удалены и засыпаны за ненадобностью. Я не лук, мне особый микроклимат не нужен. А воздуха в бункере и так хватало. Зато маскировка получилась идеальная, особенно когда я заделал дерном единственную металлическую дверь, ведущую под землю. Наступишь, фиг поймешь, что под ногами подземное убежище. Холм и холм.
Кроме того, даже если кому стукнуло бы в голову сюда сунуться, ему пришлось бы преодолеть пятнадцатиметровый коридор, разделяющий бункер надвое. Я в этом коридоре, при достаточном боезапасе, мог бы полк положить, честное слово. Хотя, чего душой кривить, кое-кого я там и положил. В следующей реинкарнации будут знать, как соваться в чужое жилище.
Всяких же местных тварей я не боялся вовсе, поскольку дверь была толстой, из хорошего проклепанного металла. Такая и через сто лет насквозь не проржавеет. Засов тоже был тот еще, будто в подводной лодке времен Второй мировой войны. Безмозглым тварям это творение инженерной мысли было точно не по зубам. А с замочком, который я вешал изнутри на запорный механизм, и подавно. Если же кто попробует землю над головой рыть, так там бетон под грунтом. Его взрывать надо, а не когтями или копытами царапать. В общем, домом я был доволен. И меня не очень волновало, что научник о нем узнает. Захочет кто-нибудь нанести нежданный визит, так я побеседую с ним в узком бетонном коридорчике. За мной не заржавеет. Машину, правда, я у самого входа оставлять не стал, загнал в заросшую кустарником ложбину, а сверху накрыл старым, оставшимся еще от бывших хозяев бункера, брезентом. Даже если кто из сталкеров на нее там наткнется, то на жилище по этой примете никак не выйдет. Что спасет меня от лишнего душегубства.
