Итар весь сжался, плюхнулся в кресло и рассмеялся скрипучим старческим смехом. Энвелла ощутила чье-то присутствие. В келье явно был тот, кому здесь находиться не положено. Едва заметно шевельнулась портьера, прикрывавшая соглядатая. Ауттор явно плохо нес свою службу, если вообще нес. Короткий взмах рукой и лезвие серебристой молнией нашло свою цель. Резкий вскрик и на пол грузно свалилось тело, во лбу которого торчал нож, вошедший по самую рукоять. Вот тебе и женская ручка. Следопыт удивленно присвистнул. Такого он за всю свою жизнь не видел. Энвелла легко подпрыгнула, метнулась к портьере, но там больше никого не было.
Рыцарь развернул тело и поднес светильник, чтобы лучше его рассмотреть. Трупом оказался обычный монах из скриптория, на руке которого была татуировка «Свидетелей Андира». Следопыт открыл дверь и затащил в келью бездыханное тело секретаря. Положим, не совсем бездыханное, парень еще дышал, несмотря на разбитую голову, на которой тонзура покрылась коркой запекшейся крови, но спасать его надо. Энвелла стала на колени перед раненным и едва не расплакалась, поскольку не знала, чем помочь. Армейской аптечки под рукой явно не было, а в древней медицине она ничего не понимала. Она очень хотела, чтобы этот мальчишка выжил, коснулась рукой раны и о чудо. Кровь перестала сочиться и дыхание парня стало ровным. Как это получилось? Неужели она точно стала святой? Ответом был только ехидный смех «воспитателя» и снова без комментариев.
– О Великие Силы, – только прошептал Итар и поцеловал женщину в щеку, – Явилось чудо! Не положено святой так поступать и скрывать дарованное Небесами! Дали тебе силы исцелять, видно молитва сэра Брасса была услышана Всевышним.
– Что будем делать с трупом? – спросил Леэд, – Он уже ничего не скажет.
– Откройте ставни и выбросите его в пропасть, – недовольно топнул ногой настоятель, – Его татуировка сказала все.
Следопыт согласно кивнул, открыл массивные обледеневшие створки и с помощью рыцаря выбросил тело в пропасть, предусмотрительно вытащив из лба трупа метательный нож. Аккуратно вытер лезвие и передал оружие Энвелле, чтобы не вызвать ее недовольство, а то исцеляет знатно, но не менее знатно и прибить может. Со святыми лучше не шутить, особенно с такими. Энвелла растерянно присела в кресло и прикрыла лицо руками. Что же теперь делать? Не сумела скрыть свою дикую натуру и натворила дел.
– Ну, почему у меня только дикость от папы, а нет его мозгов? – думала девушка, – Во, влипла.
– Не смей реветь, дура! – вмешался внутренний голос, – То, что ты и в подметки не годишься Диего Борхесу, это правда, хотя, просто еще не научилась пользоваться его наследством. А вот то, что ты сделала с секретарем, не умела даже твоя мать. С другой стороны, твоя прабабка владела подобным искусством и тебя назвали в честь ее. Я же говорил, что ты должна стать собой и пусть это произойдет на Янтарисе. Так, а теперь перестань хныкать и изображай из себя дражайшую свекровь в молодости, зараженную святостью.
– Да, продолжим, – пришла в себя Энвелла, – Ауттора положите на кровать и пусть спит. К утру он будет здоров. Что было после Вашего возвращения в столицу, сэр Рисбренд?
Гонец согласно кивнул, не отказался от бокала вина и продолжил свой рассказ, косясь на руку собеседницы. Смерть, подаренная святой посланницей, была бы почетной участью, но уж больно не хотелось умирать, а кто знает, что ей взбредет в голову.
