Внутри от этих едких слов стало закипать. Судя по всему, этот Гауф на месте меня представляет эдакую нищенку, что концы с концами едва сводит. Ну, да, как выражаются эти… Письки драть — это ж как плохо надо жить!
Подслушала я однажды одну из своих клиенток. Та со всем возможным пренебрежением отзывалась о моей работе, а потом с улыбкой шла к этой же писькодралке.
Со злости нажала ответить и написала в сердцах:
«Советую получше помыться. Тут снимать будут, плюс кабинет маленький у меня. Все будет видно во всех подробностях!»
Нет, на самом деле я нахамить хотела, но в последний момент одернула себя. Нечего мне из-за всяких там мажоров себе репутацию портить. Не пошли бы они?! Я сама любезность.
Ответ пришел незамедлительно. Перечитала его трижды, силясь понять, что таилось за словами:
«Помою, не переживай. А ты, я смотрю, бессмертная. Ну, ничего, после эпиляции поговорим, Умка».
У меня коленки немного задрожали. Почему-то представила, как эти слова произносит тот хрипловатый низкий голос из телефона. Я никогда не встречала этого Гауфа, но уже недолюбливала. Это же предупреждение?
— С кем переписываешься?
Едва телефон не выронила. Час икс все ближе, разругалась с объектом эпиляции. Что может быть еще хуже? Милана тем временем, забыв про свой вопрос, воскликнула:
— Славик! Эмиль! Заходите и располагайтесь, будьте как дома!
И в мой маленький кабинет ввалилось сразу человек пять парней, заполняя все вокруг. Судя по всему, я тут у себя устраивать целое шоу буду.
4. Глава 4. Эмма
— Какая боль! Какая боль! Эмиль против Гауфа, пять — ноль!
— Можно потише?!
Я уже не стеснялась. Выгнать толпу веселящихся мажоров было сложно. Милана даже близко не могла их урезонить. Я кидала в ее сторону возмущенные взгляды. Девушка же разводила руками и совершенно не искренне извинялась. Меня эти тоже не слушали.
Высокий черноволосый парень, которого, вроде, Эмиль зовут, лишь насмешливо сказал:
— Девушка, да что вы суетитесь? Сейчас придет ваш клиент. Быстренько ему марафет наведете, и мы свалим. Только вы там уж по полной отработайте.
Прозвучало так двусмысленно, что у меня щеки пунцовыми стали. А еще будто бы меня в туалете головой вниз окунули в толчок. Противно. Даже Милана опустила глаза.
Неожиданно вступился за меня кудрявый парень, что подтрунивал над всеми. Он протиснулся вперед, а потом громко сказал:
— Эмиль, будешь выпендриваться, на следующий спор пойдешь сюда же. Уж я найду тему, где мы легко надерем тебе задницу. Еще и оплатишь сам. Так что будь паинькой, и еще… — он оглядел «тусовку». — Я что-то не понял, а какого лешего здесь столько народу? Насколько я помню, Гауф говорил только обо мне, Сане, Эмиле и Славике! Даже штатив поставить негде!
— Еще я, Маринка и Ада!
Милана протиснулась к кушетке и едва не распласталась на ней. Так сказать, грудью встала на защиту своего права здесь находиться. Народ вокруг зароптал.
Это вам не по барам шарахаться, уважаемые. Еле сдержалась, чтобы не пнуть некоторых. Тех, что проявляли особое внимание к обстановке кабинета и тянули свои шаловливые ручки к инвентарю. Правда, кучерявый снова шуганул народ, и уже минут через пять в кабинете дышать стало гораздо легче.
Я бросила смущенный, но благодарный взгляд на своего куделистого спасителя. Тот подмигнул мне, вызвав недовольство Марины, подружки Миланы.
Ах, ну, конечно! Как я могла забыть, что эти места уже заняты согласно купленным билетам. Так и хотелось сказать, что сдались мне ваши мажоры! Сколько жила без них и еще три раза по столько же проживу!
