Алла, думая, что перед ней не ребенок и не подросток, а взрослый человек, который осознает последствия своих поступков, все время говорила сестре, что надо подумать о будущем. Но фразы «молодость не вечна», «всегда найдутся те, кто моложе и красивее тебя», «не вечно же тебе щелкать ножницами» вызывали у младшей сестры рефлекторную глухоту. Мила основательно застряла в парадигме «шестнадцать», дальше вакуум.
Варя подросла и уже стала превращаться из подростка в девушку. Алла устала бегать по клиентам, открыла свой кабинет, чтобы принимать пациентов в одном месте, дополнила свою практику баночным массажем, изучила методы Риодараку и Фоля, а Мила все никак не могла найти того единственного, с кем счастливо проживет долгие голы и достойно встретит старость. Она периодически сетовала «К нашему берегу то г…но, то щепки», но это была неправда. В ее фильтрации поклонников был какой-то изъян. Не ей только такие попадались. Это она таких выбирала. Алла, несмотря на практически отсутствие личного опыта, тем не менее, неплохо разбирающаяся в людях, периодически пыталась направить поток отсева в другое русло, но безуспешно.
– Мила, ну чем тебе не угодил Коля? Хороший, спокойный, детей любит, зарабатывает хорошо, – проводила профагитацию старшая сестра.
– Он скучный, – отвечала вяло Мила, качая ногой, сидя на табуретке в кухне, и рассматривая свой педикюр.
– А тебе клоун нужен? Иди работать в цирковое училище. Их там – море Лаптевых.
– Да я не о том.
– А о чем?
– Хочется чего-то такого… – и Мила разводила руками, изображая вселенский объем, и мечтательно закатывала глаза к потолку.
Алле стало понятно, что опять все придется брать в свои руки. Варя уже большая, ей нужна своя комната, от родителей же досталась крошечная двухкомнатная квартирка. В одной из комнат жила она, в другой Мила с Варей. Можно, конечно, было бы продать это жилье, взять ипотеку и купить другое, побольше. Но это только теоретически. Почти все заработанные деньги уходили на аренду ее кабинета и Вариных репетиторов. Большую ипотеку не потянуть, а на маленькую можно взять только квартиру где-нибудь за МКАДом. Как тогда Варя будет добираться до школы? А школа хорошая, еле-еле удалось попасть. Не переводить же ребенка не пойми куда? Так что, выход один – выдать Милу замуж. Но за кого?
Вариант подвернулся совершенно неожиданно. К ней на прием как-то пришла старушка с болями в шее. Алла поставила иголки и попросила посидеть спокойно минут десять. Бабуля сидела неподвижно, но рот у нее не закрывался. Она рассказывала про свои болячки, про одинокую жизнь, позабывших о ее существовании родственников, покойном муже и многом другом. В конце она спросила, не может ли та приезжать к ней на дом? Она уже пожилая, добираться до кабинета ей тяжело. Алла решила было уже отказаться, но пациентка была такой милой, да еще была готова оплачивать сеансы в двойном размере, так что передумала и согласилась. Жила Елена Борисовна не где-нибудь, а в Романовом переулке, в двух минутах ходьбы от Кремля, одна в огромной четырехкомнатной квартире, полностью заставленной антиквариатом. Старушка явно не бедствовала, но была очень одинока. Из всей родни ее навещал только внучатый племянник Илья и то не чаще двух раз в месяц. Сказывался дефицит общения, и Елена Борисовна плотно присела Алле на уши. Рассказала все – и про свою жизнь, и про отца-художника и его друзей, и про дальних родственников. В том числе, и про Илью. Показала несколько альбомов с фотографиями, подробно описывая истории жизни всех изображенных на снимках людей. А еще про то, что собирается подарить эту квартиру и дачу в Малаховке любимому племяннику, чтобы после смерти в имущество не вцепилась родня, которая ее и знать-то не хочет.
