– Ты что сделал? – спросил совершенно сбитый с толку Оверчук.
Ответить Ринат ничего не успел, потому что Биллитон как ни в чем не бывало поднялся на ноги.
– Ох, ё… – протянул Оверчук, глядя на это.
Разорванное горло, дыра от заряда крупной дроби, выпущенного чуть не в упор, в груди, и этот человек снова поднялся на ноги.
– В голову его, он уже мертв, вы не поняли, что ли, олухи? – в отчаянии закричал Дегтярев. – Он сожрет вас, идиоты!
Биллитон вновь пошел на своих обидчиков, и на этот раз выстрелил Оверчук. Хлопнул одиночный выстрел, из затылка мертвяка вылетело облако крови, мозгов и осколков кости, тело упало на спину и уже не шевелилось.
– Ринат, тебя не укусили? – спросил Дегтярев.
– Нет, Владимир Сергеевич, – испуганно оглядывая себя, ответил охранник.
– Тогда иди к Олегу Володько, не ходите больше по одному здесь. А мы с Андреем Васильевичем разберемся сами.
Услышав Дегтярева, Оверчук возражать не стал, даже наоборот, подтвердил приказ директора. Ринат ушел, а Оверчук зашел в кабинет. Увидев пистолет в руке у ученого и труп Минаева, он спросил:
– Такой же, как тот? – и показал себе за спину.
Как ни странно, но он не выглядел напуганным или обалдевшим. Скорее собранным и о чем-то всерьез задумавшимся. Дегтярев кивнул.
– Да, точно такой же.
– Кто они? – спросил Оверчук.
– Вы не поняли еще? – усмехнулся ученый. – Живые мертвецы, скоро таких будет много в городе. Очень много. Вас укусили?
Оверчук посмотрел на свою окровавленную левую ладонь, медленно кивнул.
– Да, этот придурок зубами вцепился, когда я его хотел оттолкнуть. Схватил мою руку своими и прямо в рот себе затолкал. Это плохо?
– Это очень плохо, – не стал обманывать Дегтярев.
– Я что… стану таким же?
– Да. Я тоже. – Дегтярев показал свою перевязанную руку. – У меня тоже укус.
– И что мы будем делать? – с каменным выражением лица спросил безопасник.
– Жрать живых людей, – криво усмехнулся ученый. – Но думаю, что мы этого даже не заметим и не узнаем. Мы к тому времени умрем, а наши трупы пойдут питаться от живых.
– И что нам делать? – не изменившись в лице, так же спокойно спросил безопасник.
– Ничего, – развел руками Дегтярев. – Лучше всего пустить себе пулю в лоб самому, пока не началось. Зомби можно убить лишь выстрелом в голову или другим способом повредить мозг. Все остальное на него не действует.
– Что вы будете делать?
– Буду поднимать панику. Вас это еще заботит?
Оверчук подумал минутку, затем отрицательно мотнул головой.
– Теперь уже ни капли. Делайте что хотите, – затем спросил, вздохнув: – Сколько у меня времени?
– Не знаю точно, – пожал плечами ученый. – Час, возможно.
– Час, час… что можно успеть за час?
– Предупредить семью. Попрощаться с людьми.
– Да, пожалуй, – кивнул тот. – Не смею задерживать, у вас тоже часы тикают. Если что, то я во дворе.
– Да, разумеется, – пожал руку Оверчуку ученый. – Но думаю, что мы можем прощаться. Услышите выстрел – значит, я ушел как положено. Если в течение часа охрана выстрела не услышит, пусть поднимутся меня добить.
– А вы убредете куда-то по зданию, и ищи вас тогда в темноте, – возразил Оверчук, придержав ладонь ученого в своей.
Дегтярев задумался, затем кивнул, соглашаясь:
– Я сейчас себя за ногу привяжу к столу гардинным шнуром. Я заметил, что эти мертвые ребята совсем тупые, им и простой узел развязать не под силу, а я такого напутаю… Поэтому даже если я превращусь, то они найдут меня здесь же.
