Эпоха невинности - страница 18

– Возможно, этот соус… несколько того…

А потом, взяв себе еще порцию, заметил:

– Мне говорили, что она подыскивает дом. Собирается здесь остаться.

– Я слышала, она хочет получить развод, – смело выговорила Джейни.

– И, надеюсь, получит, – с жаром подхватил Арчер.

В чистую, безмятежную атмосферу арчеровской столовой слово «развод» вторглось разорвавшейся бомбой. Миссис Арчер подняла тонкие свои брови, изогнув их особой дугой, означавшей: «Лакей!», и молодой человек, и сам старавшийся не погрешить против вкуса, прилюдно рассуждая о вещах столь интимного свойства, поспешно перевел разговор на рассказ об их визите к престарелой миссис Мингот.

После ужина, согласно древнему, как мир, обычаю, миссис Арчер и Джейни, шелестя шелками длинных платьев, перешли в гостиную, и там, пока мужчины курили под лестницей, они, сидя за рабочим столом из красного дерева друг напротив друга, при свете керосиновой лампы с гравированным колпаком, стоявшей на столе, с двух сторон тянули из зеленого шелкового мешка под столом и между ними ленту гобеленового орнамента, расшивая его полевыми цветочками. Орнамент призван был украсить собой «гостевое кресло» в гостиной будущей миссис Ньюленд Арчер.

А пока в нашей гостиной кипела работа, Арчер, предложив мистеру Джексону кресло возле камина в готической библиотеке, угостил его сигарой. Мистер Джексон, с удовольствием опустившись в кресло, закурил сигару с полным доверием к ее качеству (так как покупал сигары Ньюленд самолично) и, протянув к горячим углям свои худые старческие лодыжки, сказал:

– Так ты утверждаешь, дорогой мой мальчик, что секретарь всего лишь помог ей сбежать? Ну так скажу я тебе, что помогал он ей таким образом и год спустя, так как их встречали в Лозанне, где они жили вместе.

Ньюленд покраснел:

– Жили вместе? Ну так почему бы и нет? Кто дал нам право считать, что ее жизнь кончена, если она не кончена? Терпеть не могу этого лицемерия – хоронить заживо женщину, еще нестарую, только потому, что ее муж якшается с проститутками!

Он оборвал свою речь и отвернулся, тоже закуривая сигару.

– Женщины должны иметь свободу ровно такую же, как и мы, мужчины! – возгласил он, делая тем самым открытие, всю меру ужасных последствий которого ему мешало оценить охватившее его в тот момент раздражение.

Мистер Силлертон еще ближе придвинул к камину лодыжки и сардонически присвистнул:

– Что ж, – сказал он, помолчав, – по всему судя, граф Оленски с тобой это мнение разделяет. Ибо, как я слышал, он палец о палец не ударил, чтобы вернуть жену.

В тот же вечер, как только мистер Джексон отбыл, а дамы удалились в свою увешанную ситцевыми шторами спальню, Арчер поднялся к себе в кабинет. Там бдительная рука прислуги, как всегда, заботливо не дала погаснуть огню в камине, подкрутила фитиль лампы, и комната, с ее рядами книг, бронзовыми и стальными фигурками фехтовальщиков на каминной полке и обилием фотографических репродукций известных картин, радушно приняла его в свои объятия, окунув в неповторимую атмосферу родного ему домашнего уюта.

Бросившись в любимое кресло возле камина, он остановил взгляд на фотографии Мэй Уэлланд, подаренной ему девушкой в пору, когда их роман еще только завязывался, фотографии, потеснившей все другие на его столе. С каким-то новым чувством благоговения рассматривал он теперь чистый, открытый лоб, серьезные глаза, наивно улыбающиеся губы юного создания, чьей душе вскоре предстояло быть вверенной ему на попечение. Лицо Мэй Уэлланд, глядевшей на него с фотографии, внезапно словно изменилось – милые знакомые черты девушки, еще не ведавшей ничего в жизни и жаждущей получить от жизни все, вдруг обернулись пугающим отражением черт общества, к которому, правда, принадлежал и он и в которое он верил; лицо это было слепком, этим обществом изготовленным, было его плодом и детищем.