Доктор сидел около пациента, наблюдая за работой приборов, позволяющих раненному дышать. Он прощупывал у него пульс, глядя на часы, когда зашли полковник и варяг.
– Сергей Васильевич, вам бы отдохнуть, – с беспокойством в голосе сказал Иван Александрович.
– Не стоит. Больной все еще в критическом состоянии и мое присутствие необходимо здесь. В случае чего медсестра не справится, да и в Даше сейчас я не уверен. Девушка мыслями в другом месте, за что я не могу ее винить.
– От вас не будет пользы, если вы не поспите. Даше нужно отвлечься и сосредоточиться на работе, а медсестра пусть следит за ней, выполняя свои обязанности. – Олаф жестким и даже командным голосом, не терпящим возражений, ответил доктору. Тот никогда не слышавший от него такой интонации, подчинился и безропотно поплелся в свой кабинет.
– Прежде чем отойти к отдыху, дайте нам ключ от камеры Афанасьева.
Сергей Васильевич нащупал в кармане плаща связку ключей, выбрал из них нужный и передал Олафу.
Как только дверь открылась, их виду предстал генерал. Не бритый, не чесанный. В его фигуре не было той выправки, присущей всем кадровым офицерам. Он злобно окинул взглядом пришедших.
– Чего надо? Стрелять пришли?
– Мы пришли побеседовать, гражданин Афанасьев. – Как можно мягче сказал полковник.
– Даже интересно о чем. – Повеселевшим голосом заговорил генерал. – За все время, что я тут сижу, вы не удостоили меня разговором и вот решили появиться. Видимо что-то страшное произошло.
– Мы хотим знать с какими военными подразделениями вы контактировали в нашем районе. Кому из них вы передавали данные о нашем Сообществе.
– Сообществе? Хахаха! Когда мы с вами общались в последний раз, полковник, то вы называли себя городом. Похоже дела в последнее время у вас шли неплохо.
– Генерал. Я повторяю свой вопрос. С какими военными подразедле…
– Да не повторяй ты, – грубо перебил его генерал. – Только с этим предателем Коробковым, перешедшим на вашу сторону. Слабовольная размазня.
– Это правда?
– А то. Слово генерала!
– Олаф, думаю нам стоит убедиться в достоверности показаний заключенного, – Иван Александрович повернулся к варягу, все это время стоявшему в тени, не привлекая внимание допрашиваемого.
Олаф подошел к генералу, молниеносно взял того за челюсть, приподнял голову вверх и поднес к носу какой-то мешок, заставив вдохнуть его содержимое. Генерала пристегнули наручниками к стулу.
– К чему эти меры предосторожности? Я же не буйный. Да и бежать мне куда? Кругом только ваши люди.
– Это для вашей же безопасности, – ответил полковник, что заставило Петра испугаться. Генерал Афанасьев ничего не боялся, но он, простой разнорабочий Петр, может дать слабину, если будет больно. А судя по этому мощному старику, заставившему его что-то понюхать, будет очень больно.
– Я повторяю вопрос, генерал. С какими воинскими подразделениями вы контактировали в нашем регионе и кому передавали сведения о нас?
– Я уже ответил на него.
Полковник посмотрел на варяга и попробовал сделать шаг назад. Старик подошел к генералу, поднял его голову вверх и начал светить фонарём в правый глаз. Острый свет буквально пронзал голову насквозь, будто тонкий зазубренный стилет, отдавая болью в каждом кусочке мозга, который он протыкал. Его накрыла жуткая головная боль. Тепло, источаемое фонариком в зрачок, превратилось в жар, плавящий глазное яблоко. Эта расплавленная масса потекла вниз, обжигая органы дыхания и столкнулась с зубами, болевшими, будто их сверлили на живую одновременно все. Было настолько больно, что он не мог кричать. Он всего лишь смог издать хрип, полный боли, после чего свет перед глазами погас.
