Опять демонстрирует хорошие манеры.
Вместо ответа Сури пожала плечами.
Имали коснулась ошейника. Сури почувствовала, как тот едва заметно сдвинулся, и услышала металлический щелчок. На мгновение Сури решила, что Имали расстегнула его, но кольцо не стало свободнее. Ничего не изменилось.
– Как странно, – произнесла Имали, убрав руку. – В замке на твоем ошейнике нет замочной скважины.
– Что это значит?
– Это значит, что его нельзя снять, кроме как… ну, как ты и сказала, срезав его.
Имали поджала губы. Ее что-то беспокоило.
Сури не могла понять, в чем дело, и решила, что раз Имали не готова об этом говорить, лучше подождать.
Имали успокоилась, то ли приняв решение, то ли на время отложив его принятие. Бросив взгляд на дверь, она спросила:
– Сури, зачем Нифрон прислал тебя? Он не дурак, а отпустить сюда того, кому известна тайна создания драконов, – большая тактическая ошибка. Зачем ему рисковать кем-то настолько ценным?
Сури фыркнула:
– Нифрон никуда меня не посылал и никогда не считал меня ценной. Он годами называл меня ни на что не годной, потому что я отказывалась создавать других гиларэбривнов. Вы называете их драконами. Нифрон с вашим фэйном во многом похожи. Ни один из них не заинтересован в мире. Но Арион была в нем заинтересована, и Персефона тоже, и это она меня прислала. Ну, «прислала» – наверное, не совсем подходящее слово. Она попросила, и я согласилась. Согласилась, потому что так хотела Арион.
– Кто такая Персефона?
– Вождь нашего народа. Мы называем ее киниг, это то же самое, что ваш фэйн. Нифрон командует ее войском.
Имали с трудом удалось сохранить равнодушное выражение лица, но ее изумление не укрылось от глаз Сури. Пожилая фрэя долго молчала, прежде чем продолжить:
– И все же, разве эта женщина, Персефона, не боялась, что ты… что мы заставим тебя выдать тайну создания драконов?
– Может быть. Не знаю. Она думала только о том, что меня могут убить, но я владею Искусством, так что ни одна из нас особенно не волновалась. Думаю, надежда на спасение жизней и воцарение мира была слишком желанным призом, чтобы отказаться от него из-за страха. Конечно, никто из нас не ожидал этого ошейника. А тайна создания драконов – как вы их называете – не так ценна, как вы думаете. За сотворение каждого из них приходится платить ужасную цену.
– Что ты имеешь в виду?
– Жертву. Не ягненка или козу, но жизнь невинного существа, хорошего существа. Кого-то, кого ты любишь.
Имали округлила глаза.
– Хочешь сказать, что каждый раз, как фэйн будет создавать дракона, ему нужно будет приносить в жертву… фрэя? Невинного фрэя?
– Полагаю, что да. – Сури кивнула. – Вряд ли Лотиану есть дело до рхунов или гномов.
Имали выглядела так, будто ей внезапно дали под дых. Она резко вдохнула. Ее взгляд заметался по углам комнаты, словно замечая ранее скрытые вещи.
– Сури, идя сюда, я боялась двух вещей. Во-первых, что ты не знаешь, как создавать драконов и Лотиан убьет тебя, пытаясь раскрыть тайну, которой ты не владеешь.
– А во-вторых?
– Что тайна тебе известна, Лотиан узнает ее и использует это знание, чтобы уничтожить твой народ.
– Я понимаю, почему это плохо для нас, но почему это беспокоит вас?
– Потому что этот конфликт, эта война предоставляет прекрасную возможность избавиться от Лотиана. Если он победит, мы упустим шанс свергнуть его. Он – проклятие нашей расы, поскольку ставит свое племя выше остальных фрэев. Это противоречит воле Феррола. Задолго до твоего появления, еще до войны, я искала способ свергнуть его и восстановить нашу цивилизацию, однако передо мной стояла одна непреодолимая проблема. Думаю, ты только что нашла ей решение. Если Лотиан убьет невинного фрэя, это даст мне основание для его свержения. Убрав его, мы сможем заключить мир. Тебе надо всего лишь выдать Лотиану тайну, которой он желает обладать, и его собственная жажда власти, его высокомерие все сделают за нас.
