Брин снова попыталась отгородиться от шума и сосредоточиться. Ей предстояла важная работа. Если она когда-нибудь вернется в мир живых, знания, которые она принесет с собой, окажутся ценнее любого тайного клада. Но их было так много, а понимала она так мало. Она чувствовала, что в глубине ее разума таится какая-то мысль – пугающая, неуловимая, где-то на грани сознания. Это ощущение было сродни раздражению, которое возникает, когда знаешь, что чего-то недоделала, но понятия не имеешь, что это может быть.
– Тэтлинский зад! – выругалась Мойя.
Брин решила, что Дождь задел Мойю, но та уже освободилась из каменного плена.
Мойя подошла к окошку и выглянула наружу.
– Что? – спросил Тэкчин. Дождь как раз взялся за камень вокруг ног галанта.
– Толщина стены футов пять.
– Замечательно. А время работает против нас, – сказал Тэкчин.
Мойя прижалась лицом к окошку, загородив тусклый свет, и темница вновь погрузилась во мрак.
– Что там снаружи? – спросил Тэкчин.
– Ну… Дроум ушел. Не вижу его, но… ой, здрасьте! – Мойя отдернула голову от окна в тот самый миг, когда что-то с грохотом врезалось в стену.
Брин почувствовала, как содрогнулся камень. Мойя отскочила, и внутрь снова пролился луч света, однако нечто снаружи придвинулось ближе, опять загородив окно. Но света хватило, чтобы Брин успела разглядеть огромный глаз. Он заглянул внутрь, дважды моргнул и исчез.
– Именем Феррола, что это было? – спросил Тэкчин.
– Думаю, это Голл, – ответила Мойя.
– Дождь, освободи меня, – сказал Тэкчин. – Я хочу это увидеть.
Для освобождения ноги фрэя Дождю пришлось приложить вдвое больше усилий. Но гном уже освоился и работал споро и аккуратно.
Звяк, звяк, звяк.
Грохот кирки раздражал Брин, мешая выполнять обязанности Хранителя.
Эреб – это город, место рождения всего сущего.
Но Брин знала, что это не совсем так. Что-то существовало и до него, Дроум упоминал об этом…
Звяк, звяк, звяк.
Брин в отчаянии сжала кулаки, пытаясь в точности вспомнить слова Дроума.
Так кого же там не было?
Когда вторая нога Тэкчина наконец освободилась, он подался вперед и осторожно выглянул в окно, не подходя к нему вплотную.
– Значит, у нас теперь есть страж? По виду довольно большой.
– Да, – сказала Мойя, даже не пытаясь вернуться к окну. – А еще у него когти и острые зубы. Носа нет, большие уши и всего один глаз, но очень большой.
– Что-то мне не нравится этот Голл, – пробормотал Гиффорд.
– Да уж, он явно не кажется… – Тресса вздрогнула, когда Дождь приступил к высвобождению ее ног, – дружелюбным.
– Грэнмор? – работая киркой, спросил Дождь.
Тэкчин пожал плечами:
– Может быть, но что-то я сомневаюсь. У грэнморов два глаза, нет когтей, и от них ужасно воняет. Мне ли не знать, ведь я жил с одним из них.
– Тифон? – предположил Дождь.
Вот оно! – Брин с облегчением улыбнулась. – Вот кого не было в Эребе.
– Кто они такие? – спросила она.
– Тифоны? Ты не знаешь? – Тэкчин удивленно посмотрел на нее: – Но ты же…
Брин смущенно покачала головой:
– Моя наставница внезапно скончалась. То ли она сама не знала, то ли мы просто не дошли до этого на уроках.
Тэкчин передернул плечами:
– Григор мне кое-что рассказывал. Говорил, их трое, Эрл, Тот и Гар, и они сотворили грэнморов. Тифоны – боги великанов. По его словам, они старше, чем наши. Но мне как-то не верится. Послушать Григора, так у грэнморов все больше и лучше, чем у фрэев. – Тэкчин покачал головой: – Но нет, вряд ли Голл – тифон. Он похож на необычайно огромного великана со странными чертами лица. Судя по тому, как Григор описывал тифонов, это не великаны, а скорее силы природы – и они уж точно не стали бы прислуживать кому-то вроде Дроума.
