Девушка повернулась, посмотрела на него внимательно, потом встала и не спеша пошла к выходу.
Все засмеялись, а он прокричал ей вслед из Омара Хайяма:
– Лучше пить и веселых красавиц ласкать,
Чем в постах и молитвах спасенья искать.
Если место в аду для влюбленных и пьяниц,
То кого же прикажете в рай допускать?
Девушка на ходу обернулась и одарила компанию спокойной усмешкой.
Каково же было удивление Игоря, когда на другой день он встретил ее в редакционном коридоре. Она оказалась выпускницей Рыбинского полиграфического техникума и уже с неделю трудилась у них в бухгалтерии… А в кафе ждала подружку, но не дождалась и ушла на всякий случай после его дурацкой выходки, о которой, кстати, уже все в редакции знали. Кто растрепал про нее – было неважно: уж точно не она… он был уверен.
Они почти не встречались: он был, что называется, «вольный стрелок» – и не сидел на месте, а она неотрывно корпела над бухгалтерскими бумажками. Но если такие встречи случались, она чуть кивала ему с затаенной усмешкой и шла себе дальше… и будто говорила всем своим видом: «Ну что с вас взять, трепачи и прожигатели жизни?» И у него почему-то потом долго ныло и сосало под ложечкой, и он не мог уже, как прежде, «порхать» по отделам, расточая комплименты прокуренным редакционным дамам. Но эти же дамы, которые все понимали и все про всех знали, рассказали ему все и про Галину и с горячим интересом ждали развития событий.
А он все больше и больше чувствовал, что его неудержимо тянет в бухгалтерию, но он противился этому чувству, потому что понимал, как все вокруг ждут, когда он выполнит свое обещание.
Ситуация сложилась патовая, и, совсем измучившись, он поступил просто: заглянул однажды в бухгалтерию, вызвал ее и предложил: «Выходи за меня замуж!». Она долго внимательно смотрела на него, стараясь понять «не шутит ли дядя» и осторожно ответила: «Я подумаю».
И ни разу после этого он не пожалел об этом, вот только счастье их длилось недолго: она умерла при родах их первенца, дочки.
Это было так чудовищно и так несправедливо… «Если бог решил меня наказать, то причем тут она?» – часто восклицал он и не хотел жить. Но дочка, это милое крохотное создание! Он не мог оставить ее полной сиротой и ради нее продолжал жить…
Игорь Сергеевич посмотрел на часы – время как будто остановилось. И он решил скоротать его в холле за шахматной партией с кем-нибудь. Надо было как-то отключиться от нахлынувшего на него прошлого и вернуться к настоящему, поскольку он все-таки жив, и кажется, немножко влюблен. Он вспомнил написанные им как-то строки в подражание Хайяму:
От жизненных тревог мне сердце успокой
И прегрешения мои от мира скрой.
Сегодня дай вкусить мне радость жизни,
А завтра поступай, как Ты решишь, со мной.
А Вера, отдохнув часок на балконе, захотела пройтись по парку. Она придирчиво оглядела себя в зеркале, поворачиваясь кругом, собралась и вышла из номера.
Она не спеша шла по асфальтированной дорожке парка. Вековые сосны накрывали ее, как шатром. Жаркое солнце не могло достать под плотной кроной деревьев, отыгрываясь на тех, кто лежал на пляже. Вера носком легких спортивных тапочек гнала перед собой небольшой камешек, попавшийся ей под ногу, и с интересом разглядывала людей, шедших ей навстречу. «У каждого из них своя непростая судьба, – думала Вера. – Вот и Игорь Сергеевич, похоже, много чего повидал и пережил на своем веку. Но пока он загадка».
