К первой слезинке присоединилась вторая.
Эрагон судорожно вздохнул и откинулся назад, пытаясь успокоиться. Оправившись от нанесенной ему Дурзой страшной раны, он наконец осознал – хотя, возможно, и не до конца, – что до сих пор жив лишь благодаря чистому везению. «Столкнись я снова с шейдом, с раззаком или с самим Гальбаториксом, я должен быть сильнее их, если хочу победить». Он понимал, что Бром мог бы еще многому научить его, просто не успел. А теперь выбора не оставалось: нужные знания ему дадут только эльфы!
Дыхание Сапфиры участилось, она открыла глаза и широко зевнула.
«Доброе утро, маленький брат».
«Доброе ли? – Он посмотрел вниз и оперся на руки, пробуя на ощупь матрас. – Оно ужасное, Сапфира! Муртаг и Аджихад погибли… Но почему же часовые в тоннелях не предупредили нас о появлении ургалов? Неужели ургалы шли за Аджихадом по пятам, никем не замеченные? Нет, Арья права: все это не имеет смысла».
«Но мы, возможно, так никогда и не узнаем правды, – мягко сказала Сапфира. И встала, расправляя крылья и касаясь ими низкого потолка. – Для начала тебе надо поесть, а потом мы должны постараться выяснить, каковы дальнейшие планы варденов. Времени терять нельзя: новый предводитель может быть избран уже через несколько часов».
Эрагон понимал, что она права. Он вспомнил, как они вчера расстались с остальными: Орик опрометью бросился сообщать новости королю Хротгару; Джормундур и его люди понесли тело Аджихада туда, где оно будет покоиться до похорон, а Арья, стоя в сторонке, молча наблюдала за происходящим.
Эрагон быстро встал, опоясался мечом, взял лук и нагнулся, чтобы поднять валявшееся на полу седло Сноуфайра. И тут же острая боль пронзила всю верхнюю часть его туловища; он рухнул как подкошенный и, извиваясь, попытался достать рукой то место, что служило источником этой невыносимой боли. Ему казалось, будто его распиливают пополам. Сапфира заворчала, инстинктивно задрав хвост, словно собираясь с кем-то сражаться, и попыталась мысленно утешить его, но это ничуть не облегчило его боль.
Приступ длился, наверное, несколько минут. Когда стихли последние вспышки мучительной боли, Эрагон с трудом перевел дыхание. Лицо его было покрыто крупными каплями пота, даже волосы намокли; глаза щипало. Он осторожно завел руку за спину и коснулся верхней части свежего шрама. Шрам был горячим на ощупь, явно воспаленным и болезненным. Сапфира, опустив голову, коснулась носом его плеча.
«На этот раз действительно бедный», – мысленно сказал ей Эрагон, с трудом вставая на ноги.
Она поддержала его, пока он тряпицей вытирал пот с лица, а потом они осторожно двинулись к двери. Эрагон все время опирался о плечо драконихи.
«У тебя сил-то хватит?» – спросила Сапфира.
«Должно хватить. Нам, дракону и Всаднику, необходимо сказать свое слово насчет того, кто сменит Аджихада на посту предводителя варденов. Возможно, мы сумеем даже повлиять на результат выборов. Ты и сама понимаешь: сейчас наши позиции довольно сильны; мы пользуемся авторитетом среди варденов. В ином случае Двойники точно все подгребли бы под себя. Может, оно и хорошо, что колдуны пропали. Пожалуй, нам это даже на руку».
«Ну что ж, – сказала Сапфира, – я с тобой согласна. И все-таки пусть этот Дурза тысячу лет мучится за то, что он с тобой сделал!»
«А ты постарайся все время быть со мной рядом», – невпопад откликнулся Эрагон.
