Ералаш. Elisir d’amore. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 6 - страница 39

– Что? Больно? – бросился я к нему.

Кондрат скривился как бы от боли, но уже в следующую секунду растерянно улыбнулся и показал мне свою неповрежденную руку: оказалось, что треснули… его часы – подарочные, командирские – от удара они сплющились и стрелки вдавились в механизм.

– Нет, не больно, – отозвался он после паузы, еще сам не веря, что цел. – Только душа очень болит, а рука совсем чуть-чуть – ушиб, наверное, а вот часы жалко.

Я обнял его на секунду, затем отошел, опустился в кресло и… зарыдал, слезы затуманили мне глаза.

– Ты, ты… сволочь ты, брат, – всхлипывая, шептал я, вытирая слезы рукавом. – Да и не брат ты мне вовсе, братья так не поступают. – Кондрат сидел рядом, приложив к руке кулек со льдом и молча выслушивал мои упреки.

Прошло, наверное, минут десять, пока я, наконец, успокоился и сказал ему:

– Прости меня, брат, не знаю, что это на меня нашло. Ты, конечно, ни в чем не виноват. – Я попытался улыбнуться. – А часы я тебе куплю другие.

– На хер мне часы, – сказал Кондрат. – Забудь об этом.

– А эти девушки… – повысил я голос. – Хотя мне и больно об этом говорить, но для меня они больше не существуют, нервы они мне потрепали предостаточно.

– И для меня тоже не существуют, – тяжело вздохнув, пробормотал он, видимо для того, чтобы меня успокоить.

Как-то раз, общаясь с одной знакомой мне женщиной, на пальце у нее я заметил необычное украшение – несколько тонких колечек, собранных вместе. «Что это означает?» – спросил я. «Не знаю, что именно означает, но называется это – неделька», – сообщила мне она.

Стоял жаркий летний полдень, пятница, когда мы с моим товарищем Ленькой Калкиным по прозвищу «Румын» гуляли по «стометровке» – так мы называем главную в нашем городе улицу – Ленина. Мы неторопливо прогуливались и беседовали. Тема соответствовала погоде – зной, лень, расслабленность, минимум одежды на женщинах, проходивших мимо нас, отчего в воздухе буквально витали сексуальные флюиды, так что говорили мы, конечно же, о любви и сексе.

– А хочешь, Савва, – сказал Ленька, позёвывая от скуки, – я тебе покажу, кого бы я в нашем городе с удовольствием поимел? Я имею в виду, конечно, только тех дам, которых можно увидеть здесь и сейчас, никуда не уходя из центра города.

– Хочу, это, пожалуй, даже интересно, – подумав несколько секунд, согласился я. Делать мне все равно было нечего, да и временем свободным я располагал, так хоть для разнообразия взглянуть на девушек, которые нравятся твоему товарищу – ведь у каждого из нас свой вкус. Надо сказать, что Ленька – парень весьма симпатичный и привлекательный, был почти как две капли воды похож на актёра Михаила Боярского, даже усы у него точь-в-точь, только наш Лёнька возрастом помоложе. Однако, несмотря на примечательную внешность, вкусы его в отношении женщин были не слишком требовательными – простые потребительские вкусы, так как я его не раз встречал в городе с разными девушками и женщинами, и ни одна из них не поразила меня своей внешностью или особой индивидуальностью, и уж тем более большим умом. При этом следует отметить, что Лёнькин старший брат, Шурик, весьма известный в нашем городе ловелас, в этом плане немало преуспевший, отличался от младшего брата более тонким и изысканным вкусом.