Эрик Фоглер и проклятие замка Мисти - страница 4

Эрик повесил трубку. Он ничего не чувствовал. Поглядел на свои тапочки из шотландки, подаренные дядей, и заметил, что на клетки упало несколько крупных слез. В Бремене было пять часов пополудни.

В этот самый час в швейцарской больнице Берта и ее сын выслушивали диагноз врача с длинными светлыми усами.

– Перелом большой берцовой кости, – говорил тот, серьезно глядя на бабушку Эрика, лежавшую на кровати с загипсованной и подвешенной ногой. – Очень четкий перелом, уважаемая фрау, – подчеркнул он, показывая ей несколько рентгеновских снимков.

Затем он повернулся в Франку Фоглеру и, погладив подбородок, с суровым выражением заключил:

– Три сломанных ребра и вывих правой лодыжки.

– Спасибо, доктор. А когда мы сможем уйти отсюда? – бесцеремонно выпалила Берта.

Врач пожал плечами и улыбнулся. Бабушке Эрика улыбка его показалась глупой, даже придурковатой, как и его злосчастное замечание по поводу ее возраста. Так сколько, интересно, времени их тут продержат?

– Как вы считаете, когда мы будем в состоянии выписаться из больницы? – дипломатично спросил Франк.

– В ближайшие дни нужно будет понаблюдать за вашим самочувствием, – механически, словно автомат, ответил доктор.

– Но… – запротестовала было Берта.

– Пока что я больше ничего не могу вам сказать. Сожалею, – безучастно вымолвил он и покинул палату.

Какого черта они тут лежат? Им полагалось наслаждаться горячим кофе на лыжной станции Гштаада. После снежного дня они намеревались вернуться в «Палас», привести себя в порядок и отправиться ужинать в один из гостеприимных местных ресторанов. А вместо этого оказались в больнице, в пижамах, и медсестра принесла им обезжиренный йогурт.

– Мне нужно позвонить, я должен предупредить сына. Не будете ли вы столь любезны принести мне мой мобильный телефон? – попросил Франк Фоглер.

Девушка улыбнулась и вскоре вернулась с сумками, в которых лежали их одежда и личные вещи. Отец Эрика вытащил телефон и обнаружил множество пропущенных вызовов. Некоторые – с незнакомого номера, около четырнадцати – от сына. Он тотчас же испугался, что в Бремене случилось нечто очень скверное. Но ничего не сказал.

– Дядя Леонард умер, – было первое, что выпалил Эрик отцу, сняв трубку домашнего телефона в Бремене. – Дядя Леонард умер, – вот так, разом. А что, можно как-то иначе об этом сообщить?

Франку Фоглеру показалось, что не хватает воздуха, сломанные ребра впивались в него изнутри. Он поборол желание закричать и искоса поглядел на маму, выглядевшую теперь спокойнее из-за воздействия лекарств. Он не был до конца уверен. Возможно, произошло недоразумение.

– Что ты такое говоришь, Эрик? – переспросил он, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало.

– Дядя Леонард умер сегодня утром.

– Это невозможно! Что случилось? – продолжал спрашивать отец, не особо веря в услышанное. – У него же железное здоровье. Ты уверен?

– Он упал и ударился головой о камин в своем кабинете.

– Что?

– Я мало что знаю, папа. В таком виде его нашел дворецкий… Его секретарь заверил меня, что умер он от этого. Но я… – голос его задрожал.

– Спокойно, Эрик, – отец старался держать себя в руках.

Значит, умер Леонард – его старший брат и кумир. Берта Фоглер рассматривала Франка в профиль. И быстро заметила, что дрожь в губах выдает его. Деталь, незначительная для кого угодно, но только не для нее, никогда ничего не упускавшей из виду. Он нервничает и пытается это скрыть. Что, черт возьми, происходит? О ком они говорят? В какую переделку попал ее внук? Они отсутствуют в Бремене всего несколько часов. Кроме того, на случай непредвиденных обстоятельств есть ведь госпожа Мюллер.