После Февральской революции Павел Петрович не хотел оставаться в стороне от большой политики. В марте 1917 года казачий съезд образовал организацию под названием Украiнське Вiльне Козацтво, а октябре открылся съезд украинских вольных казаков. Возглавил казаков в качестве генерального атамана командир I Украинского армейского корпуса генерал-лейтенант Павел Скоропадский. Его соратник полковник Иван Вуколович Полтавец-Остраница стал генеральным хорунжим. Украинское вольное казачество – это было что-то вроде добровольной военизированной милиции, занимавшейся наведением порядка и борьбой с бандитизмом.
Съезд хлеборобов постановил: «Для спасения страны нам необходима сильная власть. Нам необходим диктатор – согласно старинным обычаям – гетман».
Председательствующий объявил:
– Слово предоставляется ясновельможному пану гетману Скоропадскому.
– Господа! Искренне благодарю вас за предложенную власть, – сказал Павел Петрович. – Не для собственной выгоды беру ее на себя, а для прекращения анархии принимаю эту власть от вас. На вас и на благородные слои населения я буду опираться. Молю бога, чтобы он помог мне спасти Украину от крови и гибели, перед которой она стоит.
Скоропадский объявил об образовании Украинской державы.
Генерал Петр Николаевич Врангель вспоминал, как он прибыл в Киев, чтобы увидеть Скоропадского. Гетман занял дом генерал-губернатора. «В приемной, – писал Врангель, – мне бросился в глаза какой-то полковник с бритой головой и клоком волос на макушке, отрекомендовавшийся полковым писарем Остраница-Полтавец. Он говорил исключительно на “украинской мове”, хотя и был кадровым русским офицером». Его настоящая фамилия Полтавцев, но он утверждал, что по материнской линии происходит от гетмана Остраница, поэтому взял себе двойную украинизированную фамилию.
На Украину в те месяцы Гражданской войны устремились те, кто бежал от советской власти. В Москве на Рождественском бульваре выстроились длинные очереди ходатайствующих о разрешении выехать на Украину. Правда, следовало доказать свое украинское происхождение, что было затруднительно – не каждому в революционной суматохе удавалось найти нужные документы.
Граница Советской России и самостоятельной Украины проходила через Оршу. Пассажирская станция – советская территория, товарная – украинская.
«Я не буду описывать ни тех впечатлений, ни того настроения, которое охватило меня при путешествии по Украине, – вспоминал жандармский генерал-майор Константин Иванович Глобачев, последний начальник Петроградского охранного отделения. – Они всякому понятны, кто побывал под режимом большевиков и вырвался из этого сумасшедшего дома. Но всякому было ясно, что режим держится, пока на территории Украины немецкие штыки».
«Киев переполнен, – рассказывал бывший офицер Белой армии Роман Борисович Гуль. – Особенно много беженцев из Совдепии. Шумящие улицы пестрят шикарными туалетами дам. Элегантные мужчины, военные мундиры. Битком набитые кафе, переполненные театры, музыка, гул, шум… Но в этом чаду ощущается какая-то торопливость, предчувствие неминуемого конца. Как будто веселящиеся люди чувствуют за собой погоню».
Тем временем Первая мировая война завершилась, и находившиеся на территории Германии российские граждане перестали быть врагами. Независимая Украина к тому же подписала договор с Берлином, Германия признала правительство гетмана Скоропадского.
