Ершистый рокЪ ынд роллЬ, Часть 1: На заре - страница 4

Мария Ивановна опешила и надолго замолчала. Молчал и класс.

– Я так понимаю, ты всё сказал? – наконец произнесла она. – Свою лень ты пытаешься списать на учителей! Думаю, мне нужно поговорить с твоими родителями. Скажи им, что я их приглашаю для беседы на завтра, после уроков. Классный час окончен, все свободны.

Татьяна Фёдоровна, посетив школу в назначенное время, имела с Марией Ивановной долгий и нелицеприятный разговор, последствием которого стал грандиозный скандал, устроенный ею дома. Досталось всем – и Владимиру Михайловичу, и Саше, и, конечно же, больше всех «за срыв классного часа» получил Михаил.

На следующий день урок физики по расписанию был последним. Бывший любимчик Мариванну раздражал, вёл себя вызывающе, постоянно вставлял каверзные вопросы. «Этот предатель» явно пытался вывести её из себя, он всё делал ей назло. И ведь добился, гадёныш, своего: Мариванна была на взводе. В конце урока она попросила класс сдать дневники для проверки. Проходя по рядам, Мария Ивановна поравнялась с Демидовым:

– Твой дневник.

– Я его дома забыл! – грубо ответил Миша.

Тут же машинально Мариванна хлопнула его по башке стопкой собранных дневников.

В ответ на этот опрометчивый поступок педагога Михаил выдал фразу, впоследствии переведённую на все языки мира:

– Насилие над личностью – это позорно! – полушёпотом, но очень чётко произнёс он.

По классу прокатился смешок.

– Чтобы вам всем не было так весело, – со всей суровостью своего профессионально поставленного голоса сказала Мария Ивановна, – Михаил пойдёт за дневником домой, а все остальные останутся здесь до его возвращения. Мы с вами побеседуем о правилах поведения и уважении старших. Как гарантию того, что Михаил вернётся, свой портфель он оставит здесь.

Мариванна втайне надеялась, что Демидов соврал и дневник на самом деле лежит у него в портфеле – уличить его во лжи сейчас было бы очень даже кстати.

Миша, направляясь к выходу, обещал классу скоро вернуться, добавив при этом, что коллективное наказание – это фашистские методы, попахивающие концлагерями.

– Коммунисты так не поступают! – закрывая за собой дверь, бросил он.

Мариванна потерпела фиаско. Дневник Михаил действительно забыл дома.

Перекусив и сменив школьную форму на яркий свитер, Миша прихватил забытый утром дневник, сел на свой любимый велосипед и поехал к школе.

Вся эта неделя была не по-ноябрьски тёплой. Вот и сегодня послеобеденное солнце светило как-то особенно ясно. В памяти Михаила всплыл увиденный им на днях телерепортаж из программы «Время»: лица возбуждённых людей, разрушающих стену между Восточным и Западным Берлином. «У них там настоящая революция», – подумал он, и его охватило озорное рок-н-рольное настроение.

Проезжая мимо окон класса, в котором, под нотации Мариванны, его уже битых два часа ждали одноклассники – так, чтобы его заметили, Миша, с победным видом размахивая своим дневником, громко прокричал:

– Сейчас уже внеурочное время, расходитесь по домам. Дневник я завтра принесу!

О демаршах Михаила по школе поползли слухи. Стали шептаться про покачнувшуюся несокрушимость Мариванны. Известность Демидова вышла за рамки отдельно взятого класса. Ему симпатизировали – правда, тайно – даже некоторые молодые учителя.

Порядки большущеглушской школы весьма ощутимо отличались от того, к чему Миша привык в школе городской. Контраст Демидова ошеломлял. Нравы, царившие среди преподавательского состава, вызывали у него недоумение: отвесить подзатыльник ученику, ударить его по голове стопкой тетрадей, бросить в учащегося линейку или, того хуже, сломать об него указку – было здесь делом вполне привычным. Причём ученик, о голову которого указка была сломана, в этом же и обвинялся. «Я об тебя указку сломала! Принесёшь мне новую!» – обычное требование учителя в такой ситуации. Этого Михаил не понимал и не желал мириться с подобным. Школьный быт тоже был на средневековом уровне, и это в то самое время, когда полёты в космос перестали быть чем-то необычным! В классах висели рукомойники: бачок с носиком-рычажком, выполнявшим роль клапана, при поднятии которого ладонью вода из бачка лилась на руки. Заливать воду в бачок и выливать грязную воду из ведра нужно было сходив на улицу, к водораздаточной колонке или на помойку, в зависимости от того, что требовалось сделать: набрать чистой воды или вылить грязную. Школьный туалет находился во дворе. Это был сарай из побелённых известью нестроганых досок, разделённый на две части. Расположенный над огромной общей для мужской и женской половины выгребной ямой, он являлся символом настоящего равенства полов, ибо запахи и звуки в нём также были общими.